Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Наст, имя - Иосиф Владимирович (Вульфович) Трумпельдор (1880-1920), активный участник сионистского движения, врач. После окончания хедера изучал зубоврачебное дело. Добровольно ушел на русско-японскую войну; был ранен, потерял левую руку, но остался в строю; полный Георгиевский кавалер. С детства мечтал о возрождении «Земли обетованной» и ее защите с оружием в руках. Во время русско-японской войны организовал первую сионистскую группу евреев-воинов для будущей репатриации и создания сельскохозяйственной коммуны в Палестине, однако мечту пришлось отложить. Учился в Петербургском университете, вербовал своих единомышленников. В 1911 г. вместе с В. Жаботинским выехал в Палестину, но затем переехал в Египет, где в рядах британской армии сформировал Еврейский легион. После Февраля вернулся в Россию, чтобы, создав здесь еврейскую воинскую часть, идти с оружием в руках освобождать Эрец-Исраэль от турок-османов. 10-15 октября 1917 г. сумел провести конференцию представителей Союза евреев-воинов и создать Всеобщую федерацию еврейских солдат в России. Организовал в 1918 г. в России общество «Хе-Халуц» для помощи репатриантам, вновь выехал в Палестину для организации обороны еврейских поселений в Верхней Галилее, которая в то время была подмандатна Британии. В ходе военных действий, обороняясь от арабов, был смертельно ранен.

49. Л. Мартов. Две опасности («Искра»)

21 октября 1917 г.

По сообщению иностранных газет, оставление французским министром иностранных дел Рибо своего поста явилось следствием дебатов в закрытом заседании Палаты депутатов, во время которого обсуждался вопрос о неофициальных переговорах о мире, начатых было германской дипломатией через посредство А. Бриана. Английский [печатный орган] «Manchester Guardian» передает при этом, что Германия предлагала возвращение Франции Эльзаса и Лотарингии, взамен чего требовала территориальных вознаграждений за счет России. Рибо отклонил обсуждение этих предложений, которые, очевидно, считал стоящими обсуждения Бриан, делегаты же в Палате и последовавшее затем голосование формулы доверия правительству, при котором почти половина депутатов воздержалась, побудили Рибо подать в отставку.

Из этого изложения явствует, что Палата как будто сочувствовала в данном вопросе не Рибо, а Бриану. Подтверждением этому служит то обстоятельство, что заместителем Рибо назначен Барту, давно уже ставший соратником Бриана во всех более или менее двусмысленных политических действиях этого бессовестнейшего из буржуазных политиков.

Так ли точно происходило дело, как это изображает английская газета, или нет, - одно ясно: для французской буржуазии, сознающей, что ее страна совершенно истощена, получение Эльзаса и Лотарингии, то есть возможность вернуться к народу не «с пустыми руками», является достаточно соблазнительным, чтобы согласиться на уступки германским империалистам за счет нашего отечества.

Разумеется, другие соображения - и вовсе не идеалистического и сентиментального, но совершенно практического характера, диктуют французским империалистам «верность» России.

Какой же другой план еще имеется у союзников? Что может заставить их колебаться относительно плана немедленного мира за счет России?

Летняя кампания 1918 года при поддержке американской армии, которая к тому времени будет подготовлена на убой, вряд ли прельщает кого-либо из союзных государственных людей. Ни в одной из стран Согласия не может быть уверенности, что до того времени у него дома не заварится такая катастрофа, при которой будет уже не до осуществления империалистических целей.

Все яснее становится, что все спекуляции империалистических дипломатов на продолжении войны строятся теперь вновь, как и в первые месяцы войны, на знаменитом «истощении» противника.

И это не только потому, что сознание невозможности пробить главный немецкий фронт - во Франции - чисто военными средствами стало уже повсеместным, но и потому, что экономическое положение Германии становится в действительности все более невыносимым, а ее союзницы - Австрия, Болгария и Турция - кроме общей разрухи, находятся еще и в крайне затруднительном финансовом положении.

Расчет на то, что Германия в течение нескольких месяцев будет доведена продовольственными затруднениями и народными волнениями до того положения, когда ей придется, если не сдаться на милость победителей, то согласиться на выгодные для союзников условия мира, и есть та «реальная политика», к которой, по-видимому, ныне склоняется другая часть западных империалистов, не склонная к немедленному миру за счет России.

Но для последней лучше ли одна перспектива другой?