Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

113. Московская область ³⁰⁸ и октябрьско-ноябрьская революция. (Из докладов на пленуме 11-12 ноября) («Наш Вестник»)

[11-12 ноября] 1917 г. Кто начал междоусобие в Москве

В историческую страшную ночь с 27 на 28 октября, в начале вечера, когда над Москвой уже висела опасность братской войны, когда друг против друга стояли вооруженные Революционный комитет и комитеты общественной безопасности, но когда кровопролитие еще не началось, - в то время Комитет общественной безопасности первый послал ультиматум Военнореволюционному Комитету с требованием сдаться в течение 20 минут и отдать своих членов под арест. Этот ультиматум служил началом братоубийственного кровопролития: тотчас после этого началась перестрелка на Воскресенской площади. В это же время тт. меньшевики, желая во что бы то ни стало предотвратить междоусобие, вели переговоры между обоими комитетами о соглашении. Проектировалось уничтожить оба комитета и организовать более обширный комитет из представителей всех трех советов, городской думы и других организаций. Военно-революционный комитет, желая избежать кровопролития, согласился на это. Его уступчивость была так велика, что в некоторых большевистских кругах она оценивалась как почетная капитуляция. Но «товарищам-социалистам» из комитета «безопасности» этого было мало: они были непримиримы, требовали неуклонного исполнения ультиматума, т. е. сдачи Военно-революционного Комитета и ареста его членов. Вот из-за чего возникло междоусобие! Вот из-за чего подверглись обстрелу Кремль и другие исторические ценности и святыни! Оказывается, все это нужно было для того, чтобы взять под арест членов Военно-революционного Комитета! Вот кто настаивал на решении вопроса оружием. Вот кто взял на себя ответственность за ту острую, неожиданную боль, какую переживаем все мы, граждане России!

Я привел сию справку, во-первых, чтобы установить для истории этот чрезвычайно важный факт, чтобы показать лицемерие тех, которые с таким легкомыслием начинают междоусобие, а затем льют крокодиловы слезы над жертвами своей безответственности. Во-вторых, считаю об этом нужным говорить потому, что над нами еще висит опасность гражданской войны. Те, кто начал в Москве междоусобие во имя порядка и общественной безопасности, продолжают еще свою политику. Вместо того, чтобы помогать правительству рабочих, солдат и крестьян внести порядок в стране, вместо того, чтобы работать для спасения родины и революции от хозяйственной разрухи, войны, международного унижения, слабости революционной власти, опасности контрреволюции и гражданской войны, эти «ответственные» «социалисты» и «революционеры» готовят новые междоусобия с таким же легкомыслием, с каким они в ночь с 27 на 28 октября начали его в Москве.

Во имя революции они организуют буржуазию против революционного правительства. Во имя демократии они готовят расстрел солдат и рабочих. Во имя порядка они ослабляют революционную власть и всячески увенчивают разруху своим саботажем. Во имя Спасения родины они всячески дискредитируют и ослабляют Россию пред лицом всех народов при начале международных мирных переговоров. Во имя общественной безопасности они готовят гражданскую войну со всеми ее ужасами.

Ночь с 27 на 28 октября продолжается и поныне в общероссийском масштабе.

Хотел бы, чтобы над этим призадумались подлинные социалисты революционеры.

Ю. Митлянский

Тверь

Фактически вся власть и раньше принадлежала Советам. В губ[ернском] комиссариате мы не сделали никаких изменений. На Питерский съезд мы послали 3 делегатов.

Сначала у нас организовался комитет спасения с участием земства и городского самоуправления, Советов и социалистических партий. Этот комитет получил приказ о расформировании 20-ти полков. Мы протестовали против этого, вышли из комитета и организовали Революционный Комитет из представителей Советов и частей. Мы послали в Москву воинскую помощь, взяли власть в свои руки, причем резолюция о захвате власти прошла не в Совете Рабочих Депутатов, а в Совете Военных Делегатов. Ввиду того, что наш губ[ернский] комиссар был не от правительства, а выборный, мы его и оставили. 9-го ноября уездный крестьянский съезд принял нашу резолюцию. На местах проводятся в жизнь декреты о земле. С Советами Кр[естьянских] Деп[утатов] мы работаем в контакте. Они нам не оказывают теперь никакого противодействия, не имея физической силы за собой.

По отношению к почтово-телеграфным служащим мы не применяли никаких репрессий.

Кострома