Революция 1917 года. Как это было?

А. Гаспарян: Это с XIX века пошло: что ни случится, говорят «англичанка гадит». Англичане втянули нас в войну, потом англичане устроили нам переворот, потом они же не захотели принять Николая II – список можно продолжать бесконечно. Это в чистом виде конспирология. На чем все строится? На том, что у нас все были тупые. Нам английский монарх или кто-то из палаты лордов скажет, и вот мы все вместе – 160 миллионов или 180 миллионов – идем исполнять. Вы почитайте воспоминания самих английских министров той эпохи и объясните, почему для них это все сюрпризом оказывалось? На этот вопрос ни один человек отвечать не хочет. У нас укоренилось в сознании (тем более для этого советский агитпроп сделал невероятно много): «англичанка гадит», формула, которая благополучно дожила до наших дней. Все эти разговоры про заговор Локкарта, Рейли… Воспоминания Локкарта изданы, но все равно читать их никто не будет, они никому не нужны. То же самое с Первой мировой войной. Зачем все это нужно было англичанам? Кто-нибудь может ответить?

Г. Саралидзе: Да, конечно, отвечают. Говорят, столкновение с Германией для Англии было неизбежным, и чтобы не оставаться с Германией один на один, а втянуть в войну еще и русских, да к тому же чтобы все тяжести войны легли именно на Россию – вот для этого было нужно.

А. Гаспарян:

Только никто из русских военных гениев того времени об этом не говорит. А то, что ты сейчас озвучил, это на самом деле пересказ истории со Второй мировой войной: крайне популярная точка зрения, что для того, чтобы Черчиллю не пришлось капитулировать, он сделал все, чтобы Германия напала на Советский Союз. А то, что у Адольфа Алоизыча Гитлера были на этот счет отдельные представления, тоже никого не волнует.

Д. Куликов: Но, я думаю, тут важно системно на все смотреть. Потому что имели место разные факторы, разные компоненты, расхожие штампы. «Англичанка гадит». Так она действительно гадила. Трудно представить, что Британскую корону заботило процветание Российской империи. И в тот момент, когда мы позволяли нам нагадить, «англичанка» с удовольствием гадила. Неизбежной война была для немцев: они к ней стремились, они исторически смотрели на свое будущее только через войну. Если они не перекроят мир, то перспектив у германской нации не будет, они это прекрасно понимали. А перекроить его они могли только через войну.

Британцы понимали это. Безусловно, для них было серьезным облегчением наличие большого континентального фронта против России. Вынудить Германию воевать на два фронта – это уже победа британского Генштаба. Совершенно точно. Но никто нас насильно в войну не втягивал! Никаких специальных интриг или опоения государя не было, понимаешь? Это наша собственная заслуга. Зачем нам война? Ну не было у России никаких национальных и исторических интересов, которые бы к этому вынуждали! Дурость и чванство прежде всего.

Г. Саралидзе:

Ну когда говорят об Англии, о ее желании втянуть Россию в войну, вспоминают главный лозунг английской дипломатии: защищать интересы Британии до последнего русского – есть такая формула (уж не знаю, откуда она взялась).

А. Гаспарян: Мы тоже активно этому способствовали: Русский экспедиционный корпус. Нас потом как отблагодарили за это? Никак. Русским эмигрантам было запрещено ходить в национальной военной форме (так, на секундочку, в 1920-х годах по Парижу), даже на торжественные праздники нельзя было свою форму надеть. Вот она благодарность!

Нас заставлял кто-то участвовать в войне? Нет, конечно. Мы так воспринимали свой союзнический долг. При этом, когда русскому воинству требовалось, например, чтобы союзники немножко поживее воевали, ответа мы никакого не получали в принципе.

Г. Саралидзе:

Это можно распространить и на Вторую мировую войну.

Д. Куликов: Да, конечно.

А. Гаспарян: Вторая мировая с этой точки зрения вообще является самым ярким примером, но мы же говорим сейчас о Первой. Когда был Брусиловский прорыв, мы искренне думали, что позиционная война на другом-то фронте тоже закончится и там оживление какое-то будет, люди будут стремиться побыстрее победить. А что мы увидели? Мы откинули австро-венгерские порядки, а на том фронте как сидели в окопах друг напротив друга и пели песню про Августина, так и продолжили! Но претензии же будут только к нам. Мы сами этим занимались, сами позволяли, сами так трактовали свой долг. У нас многие просто не знают, что во время Гражданской войны мы параллельно продолжали воевать с немцами. Например, генерал Деникин сказал: «Я никакие договоры с немцами не заключал и не собираюсь», – и воевал с ними, хотя его уже даже не просил никто. К кому претензии с этой точки зрения?

Д. Куликов:

К себе.

А. Гаспарян: Ну только если…

Д. Куликов: Ну, действительно, ты вот задал вопрос… Как ты сказал, «драматическое» решение? Я считаю, что решение это трагическое.

Г. Саралидзе: Роковое.