Революция чувств

– Это не все. К нам подошел неизвестный, он предлагал деньги, чтоб сюжет в эфир не вышел. Мы успели включить запись на камере, записали разговор с ним. Качество неважное, но то, что он нам деньги предлагает, слышно, – разоткровенничалась Наташка Благова. – Кстати, продолжила она, в это время Виктор Юбченко с трибуны говорит о том, что журналистов в стране убивают, вспоминает, как погиб Горадзе. А охрана Виктора Андреевича в это время что вытворяет? Цинизм!

– Он говорит одно и то же в каждом городе, бе-бе-бе, все про свободу слова сказки рассказывает. Изысканными своими манерами напоминает западного проповедника. Лично мне Виктор Юбченко не понравился, – заявил собравшимся Виталик. – Какой из него лидер?!

Будучи изначально человеком крайне аполитичным, после удара по собственным почкам Виталий Плахов резко возмужал мировоззренчески и теперь не стеснялся высказывать окружающим собственные мысли.

– А ты мне, Плахов, знаешь, кого напоминаешь? – пошла в штыковую атаку Стервозова. – Глупого недоросля. Юбченко ему не нравится! Тебе до понимания, кто такой Виктор Юбченко, духовно вырасти нужно.

– Виталик имеет право на свое мнение, – стала грудью на защиту оператора Наташка Благова.

– Знаешь Благова, а я в эту историю не верю, – огрызнулась Стерва. – Может, вы ее придумали вместе с Комисар. Штабу «Партии Губерний», этой бандитской власти такая история на руку. Признайся, это – спланированная пиар-акция?

– Да ты что, мне не веришь?! Я столько лет в редакции информации проработала. Мне мое честное имя дороже любой сенсации, – изумилась Наташка Благова.

– Не верю. А вы, Богдан Степанович? – Поинтересовалась Стерва мнением шефа.

– И я. Ерунда, стереть и забыть. Били, не убили. Давали деньги, так и не дали…

Сюсюткин перестал метаться по зеленой дорожке, внутренне успокоился. Он сел в директорское кресло, расправил плечи, одним нажатием кнопки вызвал секретаршу, попросил заварить крепкий кофе. Сюсюткин с облегчением наблюдал, как Благова и Стервозова продолжают спорить. У каждой из конфликтующих сторон существовала своя правда. У Богдана Степановича своя: не трогайте меня, покоя хочу. Тишины и покоя требовала его директорская душа. Однако не успел закипеть любимый черный напиток Сюсюткина, как светлую директорскую, чистую, не тронутую грязными политическими интригами душу, пронзил, словно тонким лезвием ножа, телефонный звонок.

Звонил сам Артур Владимирович Лысый. Собственник телеканала ЗАО «Полет».

Словесно Артур Лысый лупил Богдана Степановича ниже того места, куда сегодня стукнули Виталика Плахова. Сюсюткин посигналил рукой сидевшим в его кабинете журналистам не расходиться. Они прекрасно осознавали, кто звонит. Из телефонной трубки доносился знакомый низкий тембр голоса, но расслышать, что конкретно говорил Артур Лысый, невозможно. Богдан Степанович во время разговора нервно подпрыгивал в директорском кресле, как будто в его кишечнике за одну минуту, пока длилась порочная телефонная связь, размножилось неприличное количество остриц. Невольным свидетелям судьбоносной телефонной порки казалось, что кишечные паразиты безжалостно искололи бедного Сюсюткина изнутри, оскверняя его директорское светлое естество.

– Я все сделаю. Я понял, да, хорошо. Как вы скажете, – громким голосом и на вытяжку рапортовал собственнику телеканала Богдан Сюсюткин. Он положил телефонную трубку, вытер носовым платком пот, стекающий с его узкого, как полоска скотча, лба, громко высморкался в носовой платок. Вздохнул, от души чихнул.

– Правда. Видишь, Благова, – обратился Богдан Степанович к Наташке, – правда восторжествовала. Иди, отписывай материал. Пиши подробно, как было. Надо оранжевых оппозиционеров проучить. Делаем спецвыпуск, на тему грубого нарушения прав журналистов, избиения нашей съемочной группы, дословно процитировал Богдан Степанович господина Лысого.

– Там, наверху, – ткнул указательным пальцем в потолок Сюсюткин, – все знают. О, люди работают, они всегда в курсе событий.

Секретарша принесла кофе, говорить больше не о чем. Вопрос решен, задача поставлена. Телевизионщики покинули кабинет директора.

Стерва шла по коридору, храня молчание. Затишье перед бурей. Благова не осмелилась ее окликнуть, а ей этого так хотелось. Наташку одолевало жгучее желание добровольно разоружиться и с поднятым забралом сказать главному полководцу местных новостей: «Танька, это скандал!

Что может быть лучше скандала в новостях? Рейтинг вырастет, завтра в Задорожье будут говорить только об этом событии. И главное, нужно пресекать попытки бить нашего брата журналиста. Все честно. Я взвешу каждое слово, я напишу в репортаже правду». Но Благова ничего этого не произнесла. Когда перед тобой вырастает стена, которую и с шестом не перепрыгнуть, попытки преодолеть препятствие – тщетны.

В мозгу у полководца местных новостей Татьяны Стервозовой зрел вулкан. Она чувствовала, что не контролирует себя. Она понимала, что, когда получит отписанный Благовой материал, не сможет его отредактировать. Этот сюжет не должен выйти в эфир!