Революция.com

• очень отдаленные перспективы подлинных юридических сдвигов, например, для Украины членство в Евросоюзе или НАТО находится за пределами временного горизонта нормального человека;

• политические изменения, как правило на нашей территории, не подкрепляются экономическими, что делает их очень уязвимыми, более сильный вариант обратный, когда экономика фиксируется политически, например, для Украины новым феноменом оказалось участие малого и среднего бизнеса в оранжевой революции;

• если что и было потеряно, то оно уже было потеряно и до революции, поскольку существовало только по инерции;

• отсутствие своих форм, своих стратегий все равно заставляет нас вливать старые формы в новые;

• каждый приход к власти у нас означает последующую потерю любви и доверия граждан, нечто похожее на то, как в советское время отправляли руководить сельским хозяйством, чтобы «сжечь» человека.

В целом было создано другое – определенные виртуальные контексты для будущих реальных изменений. Собственно говоря, в чем-то это модель перестройки, которая реально меняла дух эпохи, но не саму эпоху. Поэтому оказалась амбивалентной, двойственной и непонятной. Последствия же создавались отдельно от нее.

Андрей Панченко говорит о феномене «потемкинских деревень» как о мифе [48]. Сегодня мы бы говорили об этом как об определенной информационной операции, направленной против фаворита, поскольку слухи о них стали распространяться задолго до самой поездки Екатерины. То есть это также пример виртуального контекста для программируемого действия. Возможно, что таким образом не столько программируется действие, сколько блокируются те или иные его варианты, тем самым происходит сужение возможного варианта реагирования.

Одновременно следует подумать, какие позитивные новые феномены

возникли сегодня, то есть каков революционный позитив. Тут перечень также будет недолгим:

• произошла смена поколений, а это определенная биологическая фиксация политических изменений;

• в целом возросла динамика изменений, что предотвратило повтор застоя, а это говорит и о том, что реально именно власть была серьезным тормозом всех изменений;

• реализовался феномен новостного конструирования событий, откуда и берут начало сегодняшние медиареволюции.

Новое всегда дает возможность по его освоению, созданию выгодного и облегченного движения вперед. Отсюда вывод: найдя ряд новых опорных точек, мы должны сразу же выстраивать процессы по их освоению, поскольку это новые «континенты», которые будут только расти в будущем.

С другой стороны, разрушению также подвергаются вполне конкретные точки, их также нужно (имея подобный список № 2) подвергнуть дополнительному усилению, если таковые задачи стоят перед планировщиками.

Построение современной жизни должно учитывать определенные метазадачи, должна происходить опора на метауровень, позволяющий хоть немного оторваться от яростного биения сегодняшних проблем.

Современные государства СНГ движутся в едином ритме, едином порыве, который не дает возможности решать наиболее насущные проблемы. Идет развитие без осязаемых результатов, какое-то движение ради движения. Можно увидеть следующий набор нерешенных проблем:

• отсутствие своих собственных проектов и стратегий, значит, мы движемся в рамках чужих, навязанных или естественно развивающихся, уже не имеет значения, они все равно чужие;

• постепенная утрата невидимых нитей, соединявших нас с прошлой иносистемой (Польшей, Прибалтикой, даже Африкой), потеряв жесткую силу, которая все это удерживала, мы не смогли развить мягкую;

• мы не перешли на более сложные схемы социального управления, все время возвращаемся к систематике обкомов и райкомов под другими названиями;

• мы не смогли выстроить формы зашиты, соответствующие современному состоянию потери суверенитета сегодняшними странами, когда страны стали очень зависимыми от внешних импульсов;

• мы не смогли воспользоваться своими преимуществами, если они есть, от процессов глобализации, в которые постепенно втягиваются все страны. Хорошая по сути глобализация не дает нам никакого позитива, поскольку мы не заняты поиском возможных позитивных последствий от нее, доступных для другого уровня стран, к которым принадлежат постсоветские страны.

Мир принципиально ускорил свое развитие, вступив в процессы бифуркации. Революции также могут рассматриваться как определенные последствия этих динамических процессов. Постсоветские страны, пытаясь инерционно сопротивляться этим изменениям, получают «толчки» извне, поскольку общее ускорение уже включено. Следует либо подчиняться, либо уходить в «заповедники», подобные Северной Корее. Мы же все пытаемся двигаться в общем со всеми направлении, но это выдвигает требование подчинения и общим правилам движения.