Революция.com

Причину оранжевой революции Андрей Дмитриев видит в процессе смены элит, в случае когда в легальном поле ее было невозможно произвести [9]: «Очевидно, что режимы Шеварднадзе, Кучмы (далее – по списку) отжили свое. А бархатные революции выполняют функции санитарной обработки постсоветского пространства, уничтожая то, что должно умереть. Именно поэтому возможен их экспорт в Молдавию, Киргизию, Казахстан и другие страны, ведь правящие в СНГ элиты похожи друг на друга, как близнецы-братья».

Тут следует вспомнить и ситуацию в Литве, когда элита «вытолкнула» Роландаса Паксаса с поста президента путем импичмента, но сделала это все же легальным способом. Первое лицо и элита также попали в конфронтационный цикл, завершившийся отстранением. Перед нами возникает несколько вариантов разрешения межэлитного конфликта, кроме более простого варианта смены в результате выборов (см. табл. 2).

Таблица 2

Межэлитные конфликты на постсоветском пространстве

При этом процессы нового мироустройства, развитие глобализации делают любое внутреннее действие зависимым от внешних координат, сегодня уже невозможно представить себе ситуацию, когда подобные существенные трансформации проходят без активной роли внешнего наблюдателя, берущего на себя часто и роль арбитра. Эта же проблема стоит и перед сегодняшней Россией, которая однотипным образом будет вынуждена опираться на внешний инструментарий в случае обострения своей внутриэлитной борьбы. Сравним следующее наблюдение: «Вряд ли у современной российской власти есть возможности для широкого превентивного насилия, что повышает вероятность обращения к внешнему гаранту. В условиях предельной слабости государственных институтов и распадения пространства власти роль центра установления порядка и справедливости возьмет на себя Запад в лице его международных институтов и организаций» [10].

Борис Межуев акцентирует в последних событиях на Украине попытку вызвать «эффект домино», который по постсоветскому пространству должен дойти до Средней Азии, а там перекинуться на Иран [11]. Он подчеркивает, что консервативная пауза 1990-х привела к политизации ислама, породившего два крыла: антиавторитарный протест и левый антиглобализм, носящие антизападный характер. США заинтересованы «перебить эту новую, уже явно не соответствовавшую их интересам демократическую «волну» ответным движением». Что касается самой России, то в этом случае Борис Межуев отмечает в посторанжевом оживлении демократической оппозиции «не стремление к свободе, а процесс энтропийного разложения, пассивное принятие введенного в действие для совершенно посторонних России и свободе целей (и хорошо проплаченного) процесса государственного распада». Таким образом, связываются и затем разъединяются два направления: движение от авторитаризма к демократии и западный или евразийский цивилизационно-государственные проекты.

Идеология смены режимов (regime change) реализуется в насильственной и ненасильственной сферах, когда бархатные революции, протекающие в условиях нейтрализации власти, что является отдельным подпроектом, производят нужный эффект. Можно представить имеющийся набор смены режимов по шкале наличие / отсутствие сопротивления со стороны власти и шкале малая / большая вовлеченность населения. Путч и революция различаются степенью вовлеченности населения, поскольку путч представляет собой захват власти малой группой людей. Но они оба противопоставлены по параметру наличие / отсутствие сопротивления со стороны власти. Нейтрализация власти была характерна для бархатных революций, когда власть сама уходила под давлением, и перестройки, когда власть трансформировала сама себя.

П. Форд приводит длинный список удачных и неудачных попыток смены режимов, в которых США принимали активное участие [12]: 1953 – Иран, 1954 – Гватемала, 1960 – Конго, 1961 – Куба, 1965 – Доминиканская Республика, 1973 – Чили, 1983 – Гренада, 1986 – Филиппины, 1986 – Ливия, 1989 – Панама, 1992 – Сомали, 1994 – Гаити, 1999 – Югославия, 2001 – Афганистан. Теперь в этом списке есть и Ирак. При этом аналитики подчеркивают, что Ирак является отнюдь не бедным государством, обладая вторыми по уровню запасами нефти. В свою очередь Р. Тентер рассматривает с этой точки зрения Палестину и Иран [1 3].

США называют наиболее активной страной, которая занята строительством других государств [14]. При этом в качестве наиболее важных выделяются три параметра:

• американская интервенция должна быть направлена на смену режима;

• для этого размешается большой объем наземных войск;

• американский гражданский и военный персонал активно включены в политическую администрацию.

Поскольку в большинстве случаев не удалось построить демократические государства, то возникает вопрос о других критериях, ведущих к успеху. Рассмотрение, среди прочего, таких стран, как Германия и Япония, позволило выделить следующие три критерия успешности включения внешней силы: