Революция, или Как произошел переворот в России

В понедельник [27 февраля] вечером, по поручению Ее Величества, ко мне позвонил из Царского Села обер-гофмаршал граф Бенкендорф, передавший, что Государыня очень беспокоится за детей ввиду всего происходящего в столице и предлагает выехать с детьми навстречу Его Величеству. Кроме того, граф Бенкендорф мне сообщил, что основанием беспокойства Ее Величества явились сведения, полученные от военного министра генерала Беляева, так как ни с кем другим из членов правительства в данное время войти в контакт нельзя. По словам генерала Беляева, волнения в Петрограде настолько разрослись, что нужно опасаться движения революционной толпы из Петрограда на Царское Село.

Поставив тотчас министра двора в известность о подробностях моего разговора с графом Бенкендорфом, я с графом немедленно пошли к Государю.

Когда я доложил Его Величеству содержание разговора с графом Бенкендорфом, Государь сказал: «Ни в коем случае… Больных детей возить поездом… ни за что…». В то время уже четверо из детей были больны корью. Затем Государь добавил: «Передайте Бенкендорфу, чтобы он доложил Ее Величеству, что ввиду создавшегося положения я сам решил сейчас ехать в Царское Село, и сделайте распоряжения для отъезда».

Я доложил Государю, что он может сейчас же ехать ночевать в поезд, что все приготовлено и что поезд может через несколько часов идти в Царское Село. Затем я прошел к генералу Алексееву предупредить о предстоящем отъезде Его Величества. Я его застал уже в кровати. Как только я сообщил ему о решении Государя безотлагательно ехать в Царское Село, его хитрое лицо приняло еще более хитрое выражение и он с ехидной улыбкой слащавым голосом спросил меня: «А как же он поедет? Разве впереди поезда будет следовать целый батальон, чтобы очищать путь?»

Хотя я никогда и не считал генерала Алексеева образцом преданности царю, но был ошеломлен как сутью, так и тоном данного им в такую минуту ответа. На мои слова: «Если вы считаете опасным ехать, ваш прямой долг мне об этом заявить», – генерал Алексеев ответил: «Нет, я ничего не знаю, это я так говорю». Я его вторично спросил: «После того, что я от вас только что слышал, вы должны мне ясно и определенно сказать, считаете вы опасным Государю ехать или нет?» – на что генерал Алексеев дал поразивший меня ответ: «Отчего же? Пусть Государь едет… ничего…». После этих слов я сказал генералу Алексееву, что он должен немедленно сам лично пойти и выяснить Государю положение дел; я думал, что, если Алексеев кривит душой передо мною, у него проснется совесть и не хватит сил слукавить перед лицом самого царя, от которого он видел так много добра.

От генерала Алексеева я прямо пошел к Государю, чистосердечно передал ему весь загадочный разговор с Алексеевым и старался разубедить Его Величество ехать при таких обстоятельствах, но встретил со стороны Государя непоколебимое решение во что бы то ни стало вернуться в Царское Село. При первых словах моего рассказа лицо Его Величества выразило удивление, а затем сделалось бесконечно грустным. Через несколько минут к Государю явился генерал Алексеев и был принят в кабинете.

По окончании разговора с генералом Алексеевым Его Величество сказал мне, что он не изменил своего решения ехать и поручил мне переговорить по аппарату Юза с генералом Беляевым, так как последний, по словам графа Бенкендорфа, имел сведения о Царском Селе.

Вернувшись в штаб в аппаратную комнату, я потребовал соединения с военным министром. Генерал Беляев сам подошел к аппарату и на мой вопрос о положении дел сказал, что положение катастрофическое, что все правительство, равно как и командующий войсками Хабалов, совершенно растерялись, и если не последует энергичного вмешательства, революция примет грандиозные размеры. Относительно высказанного ему опасения за движение толпы на Царское Село генерал Беляев сказал, что это – сведения, распространяемые председателем Государственной думы Родзянко.

Мой разговор с генералом Беляевым я доложил Государю. Его Величество сказал, что им уже послан со Ставки в Царское Село назначенный главнокомандующим Петрограда генерал-адъютант Иванов с Георгиевским батальоном, причем выразил уверенность, что прибытие всеми любимого и уважаемого в армии генерала Иванова дает возможность мирным и спокойным путем разрешить военные беспорядки.

Воейков В. Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя императора Николая II. М., 1995. С. 165–167.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник

Гатчина и Петроград, 27 февраля, понедельник, начало анархии.