Революция муравьев

Следом за тем тужится и срыгивает резко пахнущую коричневую слюну. Перепончатокрылые – рабочие, солдаты и королевы – мастерски управляют своими внутренними химическими процессами. Они умеют по желанию повышать или понижать уровень гормональной секреции и таким образом регулировать не только пищеварение, но и время впадания в спячку, болеощущение и нервное состояние.

Королеве бумажных ос удается выработать царское молочко, состоящее едва ли не из чистых половых гормонов.

103-й приближается, втягивает усики, собираясь попробовать снадобье, и тут осиная королева прижимается к нему ртом.

И сливается с ним в межвидовом поцелуе.

Старый рыжий муравей делает вдох и сглатывает. В то же время в него втекает волшебное снадобье. Вырабатывать царское молочко в случае надобности умеют все осы, но молочко от самой королевы забористее и вкуснее, чем продукт от простой рабочей осы. Вокруг расходится до того сильный, дурманящий запах, что его улавливают и другие белоканцы.

Запах крепкий. И вместе с тем кисло-сладко-солено-острый.

103-й глотает. Коричневое молочко расползается по его пищеварительному тракту. В желудке кашица разжижается, растворяется в крови, разливается по венам и проникает в мозг.

Поначалу ничего не происходит – старому разведчику кажется, что опыт не удался. А потом его вдруг бросает в сторону. Как под порывом ветра. Ощущение малоприятное.

Ему кажется, что он умирает.

Осиная королева попросту скормила ему отраву, и он ее проглотил! Он чувствует, как яд растекается по его телу, вызывая мерзкую жгучую боль во всех артериях. Он жалеет, что понадеялся на королеву. Осы, известное дело, терпеть не могут муравьев. Они никогда не могли смириться с тем, что их генетические сородичи возвысились над ними.

103-й вспоминает все случаи, когда он, будучи еще молодым охотником, разорял серые бумажные осиные гнезда, обстреливая кислотой его впавших в панику защитниц, пытавшихся укрыться за кусками картона.

Это месть.

Все темнеет – ужас! Будь у него подвижные черты, они сложились бы в жуткую гримасу.

Разум его мутится от нестерпимой боли. Мысли путаются. Мрак, кислота, холод и смерть охватывают его. Он дрожит. Челюсти непроизвольно то размыкаются, то смыкаются. Он уже не владеет своим телом.

Ему хочется наброситься на осиную королеву-отравительницу. Он надвигается на нее, но у него подкашиваются передние лапы. Он теряет чувство времени – ему кажется, что все замедляется и что между мгновением, когда он собирается пошевелить лапой и когда действительно шевелит ею, проходит бесконечно долгий срок.

Он больше не в силах удержаться на шести лапах – и оседает.

Теперь он видит себя как бы со стороны.

В голове снова возникают картинки из прошлого. Сначала из недавнего прошлого, а потом из далекого. Он вспоминает, как сражается со скорпионшей, как мчится по волнам саранчового моря, как влачится по пустыне.

Он вспоминает, как сбежал из страны Пальцев и как впервые вступил в общение с Пальцами. Обонятельные слова как будто оглушают.

Все мелькает, как в кино, которое крутят по телевизору, только задом наперед.

Он вспоминает 24-го, своего спутника по крестовому походу, заложившего вольный город на Бычерогом острове посреди большой реки. Он вспоминает, как впервые летал на спине жука-носорога и как петлял меж струй дождя, твердых и опасных, как хрустальные колонны.

Он вспоминает, как отправился в первый свой поход в страну Пальцев и как открыл границу гиблого мира – край дороги, где Пальцы на своих машинах давят все живое.

Он вспоминает, как бьется с ящерицей, птицей и своими собратьями, пропахшими горной породой, которые плели заговор в муравейнике.

Он вспоминает, как 327-й принц и 56-я принцесса впервые заводят с ним разговор про Тайну. Так началась его жизнь разведчика, первооткрывателя иного измерения – мира Пальцев.

Память его, точно бурная река – ее ничем не остановить.

Он вспомнил войну – как убивал, чтобы не быть убитым. Вспомнил, как крошил челюстями вражескую броню. Вспомнил, как воины, смешавшись в несметную кучу, рубили друг другу лапы, головы и усики, хотя исход тех битв он уже забыл.

Он вспомнил, как бежал среди трав по пахучим тропам, помеченным ароматом его собратьев.

Вспомнил он, как по молодости вздорил со старшими воинами, с которыми сталкивался в проходах Бел-о- кана.

103-й все глубже погружается в прошлое. Он вспоминает, как был куколкой и личинкой! Вот он в обличье личинки обсыхает в солярии под ветвистым куполом. Он вспоминает, как, будучи не в силах двигаться самостоятельно, испускает кричащие феромоны, призывая кормилиц обратить внимание на него, а не на соседних личинок.

– Есть! Кормилицы, дайте же скорее поесть, мне нужно есть, чтобы стать большим! – взывает он.

В самом деле, в то время у него была только одна надежда – как можно скорее состариться…

Он вспоминает себя в коконе, совсем-совсем крохотным.

Вспоминает себя в яйце, только что отложенном в инкубаторе.