Революция. Зов Бесконечности

Учитесь все большему и большему принятию, и отучивайтесь от неприятия. И если вы поймете это, вы поймете нечто очень важное: вы поймете смех. Обычные, так называемые религиозные люди ничего не знают о смехе. В церквях вы никогда не услышите смеха, они превратились в кладбища; в них больше нет жизни. Когда вы входите в церковь, вы входите как на кладбище — серьезные, мрачные, без смеха, без любви, без танца. Посмотрите на жизнь, созданную Богом. Разве вы увидите что-либо, подобное церкви? Посмотрите на деревья, на луну, на солнце — вы видите что-нибудь, подобное церкви? Церковь — это творение человека, и не просто человека, а патологического, больного человека. Она не имеет никакого отношения к потоку жизни. Она как камень в реке, мешающий течению.

Бог — это всегда Бог любви, смеха и света.

Расскажу вам одну историю:

Давным-давно было время, когда мир был очень угрюмым и мрачным. И Бог послал ангела к Своему народу с приветствием. Люди очень интересовались Богом и задавали ангелу много вопросов. Они спросили: «Что Бог любит больше всего?» И ангел ответил: «Смех». Но никто ему не поверил. Никто не смеялся, и мир по-прежнему оставался мрачным.

Тогда ангел вернулся на небеса и рассказал Богу, что произошло. И Бог разработал план. Он написал длинный список строгих правил, предписаний и заповедей и приказал ангелу вернуться в мир и передать людям этот список. Люди внимательно слушали, пока ангел читал: «Запрещается делать то-то и то-то. Нельзя слушать тех-то, никогда не говорите это, никогда не думайте то!»

На этот раз люди поверили. Но когда ангел улетел, они начали делать все то, что было запрещено. И Бог был доволен, потому что его план сработал — все люди начали смеяться.

Настоящий Бог — это всегда Бог смеха. Когда бы вы ни думали о Боге, думайте о Нем, смеясь, думайте о Нем, катаясь по полу с неудержимым смехом — тогда вы будете ближе к Богу. Когда вы по-настоящему смеетесь, вы больше не принадлежите земле, вы становитесь невесомы. Тогда окно открывается, и вы становитесь божественным. Вы ближе всего к Богу, когда вы смеетесь, вы ближе всего к Богу, когда вы любите; когда вы поете, танцуете, создаете музыку — в этом и состоит истинная религия.

Второй вопрос:

Я хочу принять саньясу, но моя жена – против. Она думает, что тогда я перестану быть в ней заинтересованным. Я не могу развеять её сомнения, поскольку у меня нет опыта саньясы.

Вопрос задал Прадип Дж. Шах.

Это нужно понять очень глубоко, потому что на это есть много причин. Жена боится, потому что наши так называемые отношения — это собственнические отношения. Такое происходит постоянно — жена хочет принять саньясу, муж — против; муж хочет принять саньясу, жена против. Очень редко бывает, чтобы пара совершила этот прыжок вместе. Но когда пара делает этот шаг вместе, это говорит о том, что они действительно любят друг друга.

Чего-то не достает, отсюда возникает страх. Жена боится, потому что саньяса может стать твоим новым интересом. Кто знает? Может быть, ты перестанешь ею интересоваться. По крайней мере, ты будешь интересоваться ею меньше, так как столкнутся два интереса. И жена настороже, потому что в глубине души она ревнует, она боится. Ее любовь неустойчива, ее любовь ненадежна, шатка.

Если она действительно тебя любит, она даст тебе свободу. Любовь всегда дает свободу — свободу быть собой, что бы ты ни решил. Решил ли ты стать поэтом, решил ли ты стать художником, бродягой, саньясином — что угодно. Любовь дает свободу, любовь доверяет. Твоя жена не доверяет тебе, она боится. Страх возникает только тогда, когда любовь не полна, не тотальна. Когда любовь тотальна, страх невозможен. И видя, что происходит здесь… у твоей жены есть глаза, она может видеть, что мои люди — самые любящие люди из всех, какие только бывают. Ты видишь моих саньясинов — они не против любви, они не против жизни. Я всецело за любовь.

Страх твоей жены был бы оправдан, если бы ты захотел стать саньясином в какой-нибудь старой традиции — буддистским или католическим монахом, индуистским саньясином или джайнским мини; если бы у тебя было подобное намерение, страх твоей жены был бы справедлив. Но что касается меня и моих саньясинов, страх напрасен.

Однако мне кажется, что на самом деле она боится, что ты станешь более любящим. Может быть, ты начнешь любить также и других людей — потому что я даю тебе полную свободу. Она хочет удержать тебя в своих руках; ее пугает такое количество любовной энергии, которое она видит здесь. На самом деле, это не страх саньясы, это страх любовной энергии, которая здесь высвобождается, это страх любовной атмосферы, которая здесь царит. Ее пугает свобода.