Ревущие девяностые. Семена развала

Адам Смит утверждал, что индивидуумы, преследуя свои собственные интересы, содействуют общественному благу. Но как мы уже видели в этой книге, это происходит далеко не всегда. Мы недооцениваем значение традиционных добродетелей, таких как доверие и лояльность, для функционирования нашей экономический системы. В прежние времена фирма и ее наемные работники были связаны отношениями лояльности, так что фирмы часто не увольняли работников во время экономического спада — и в некоторых странах эта традиция еще сохраняется. Но экономика, где критерием является сальдо Счета прибылей и убытков, господствующая сегодня в США, изменила эту ситуацию, незагруженных работников сразу же увольняют, невзирая при этом на издержки этого для общества в целом или семей увольняемых. Разумеется, фирмы, проявляющие такую жестокость по отношению к своим работникам, могут испытывать трудности при наборе кадров, но ориентированные на текущую прибыль они мало заботятся о долговременных последствиях.

Но это только один из примеров широкого класса явлений, где действия одних индивидуумов оказывают влияние на других. Эти воздействия не полностью учитываются рыночным механизмом. Барыши высшего менеджмента, о которых говорилось в предыдущих главах, были частично получены за счет акционеров и держателей облигаций. Эффекты, возникающие, когда действия одного индивидуума затрагивают других без соответствующей компенсации, принято называть «экстерналиями». Право индивидуума преследовать свои интересы ограничивается или должно ограничиваться возможностью нежелательного воздействия на других индивидуумов. «Свобода» предполагает право индивидуумов жить так, как они хотят — при условии, что это не оказывает нежелательного воздействия на других. Проблема заключается в том, что в нашем интегрированном и сложном обществе действия индивидуумов в возрастающем масштабе влекут за собой последствия для других. Поэтому в некоторых штатах курение на рабочем месте запрещено. Но как быть с курением дома, в частной жизни? Оно влечет за собой рост издержек на здравоохранение, и поскольку существует Медикэр, государственная система защиты здоровья для престарелых, эти издержки в основном перекладываются на налогоплательщиков.

Хотя государственное регулирование и другие меры социально-экономической политики направлены на ограничение масштабов нежелательных экстерналий, большая часть «корректного поведения» обеспечивается нормами поведения и этикой — установками на то, что «правильно» и что «не правильно». По умолчанию и консерваторы, и либералы едины в том, что на нас лежит ответственность за формирование характера нашего сообщества; равно как и характера индивидуумов, из которых оно состоит, и мы должны сильнее чувствовать эту ответственность за такое более широкое воздействие нашей политики. Разногласия начинаются при определении, какой именно характер нужно формировать. Консерваторов привлекает точка зрения Адама Смита, что индивидуумы, преследуя свои эгоистические интересы, вносят вклад в общее улучшение состояния сообщества — примечательная концепция, по сути дела сводящаяся к тому, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Если бы это была универсальная истина, существование нравственности не имело бы смысла. Мы бы никогда не задавались вопросом, правильно ли мы поступаем? Нам нужно было только спросить себя, что мы хотим, что сделает нас счастливее?

В определенном смысле бизнес всегда придерживается двойного стандарта: если предполагается делать деньги и поступать эгоистически есть то же самое, что служить сообществу, то, следовательно, можно лоббировать политику дерегулирования или увеличения возможностей получения прибыли, как проявление духа работы на благо общества — даже если такое лоббирование частично связано с защитой перед законодателями тезиса, что рынки являются имманентно конкурентными (и сверхприбыли быстро самоликвидируются), и в то же время уверением акционеров, что (ожидаемые) прибыли будут устойчивы, ибо рынки имманентно неконкурентны. И та же самая мораль, которой были привержены (точнее сказать болезнь, которой были подвержены) лидеры нашего бизнеса, распространилась и на наших политических лидеров. Они считали, что создают общественное благо, создавая личное благополучие. Они могли со спокойной совестью выступать за дерегулирование, будучи убежденными, что таким образом помогают экономике и обществу в более общем смысле, и в то же время получать увесистые пожертвования в избирательные фонды, обеспечивающие их переизбрание. Быть нравственным приобрело как в частном, так и в государственном секторе новое значение — любым путем повышать свою прибыль.