Ревущие девяностые. Семена развала

В Европе некоторые поспешили с собственной интерпретацией американского успеха: его приписывали поведению корпораций, руководствующемуся критерием сальдо Счета прибылей и убытков, динамичному высшему менеджменту, стимулируемому высокой оплатой, — это была интерпретация европейского высшего менеджмента, с завистью взиравшего на своих американских коллег, оплачиваемых в десятки и сотни раз выше за мало чем отличавшуюся от европейской результативность. Кое-кто перешел на новые трюки, плод американской изобретательности — фондовые опционы, замаскированные многомиллионные пенсии, предназначенные для личного обогащения. Но другие сохранили скепсис; в Европе развернулись споры о природе корпоративного управления, по крайней мере, велась дискуссия на тему, в каких пределах следует принимать во внимание интересы наемных работников. Я хочу здесь уточнить, что не имею в виду, что американский высший менеджмент в сложившихся исторических обстоятельствах проявил особую непорядочность или что в среднем европейские высшие менеджеры были более добропорядочными; нет, скорее американский высший менеджмент подвергся искушению, которому не смог противостоять — финансовые инновации дали им новые способы обманывать своих акционеров и усилили стимулы, побуждающие их к этому; проблемы корпораций распространились на аудиторские фирмы и банки, что создало самоусиливающийся эффект прямой связи. Были сильные стимулы, побуждающие к изменению норм поведения, и нормы были изменены. Стало считаться приемлемым и даже необходимыми выплачивать вознаграждения, в прежние времена или в других странах считавшиеся возмутительными. Те же самые тенденции возникали в Европе и в других местах. В Европе они, может быть, сдерживались более строгими нормами поведения и системой бухучета, в которой акцент делался не столько на соблюдении деталей формальных инструкций, сколько на точном воспроизведении общей картины финансового здоровья фирмы. Но у меня нет сомнений, что если бы бум в Америке продлился, эти тенденции и в Европе приняли бы необратимый характер. На сегодня рынок услуг высшего менеджмента стал глобальным, и поэтому, в конечном счете, американские нормы того, что считать «честной игрой» и «быть на высоте конкурентоспособности» (первоклассная компания обязана иметь первоклассного генерального директора, иными словами платить ему кучу долларов!), распространились бы, как я полагаю, повсюду. К счастью для Европы, американские проблемы стали явными до того, как пример Америки смог причинить там более непоправимый вред. Сейчас в большинстве европейских стран упорно работают над совершенствованием корпоративного управления и нормативов бухгалтерского учета, но в Америке это встречает сопротивление. В Америке многие выступают против улучшения информации с фондовым опционом, опасаясь, что это подорвет капитализацию фондового рынка (что на самом деле было бы уместно), то же самое имеет место и в Европе. И хотя во многих отношениях Европа стартует в некотором смысле с лучших позиций, чем Америка, в других отношениях она слабее: американская правовая система, включающая принципы обычного права[147]

, защищающие интересы миноритарных акционеров, и совместная юрисдикция как федеральных властей в лице Комиссии по ценным бумагам и биржам (КЦББ), так и штатных властей в лице генеральных прокуроров штатов, безусловно, обеспечивают лучшее исполнение формальных (писанных) законов. И не КЦББ, попавших под влияние Буша и его друзей, многие из которых составили себе состояния способами, весьма похожими на описанные выше и которые не считали это ничем предосудительным (коль скоро им удалось выйти сухими из воды), но генеральный прокурор штата Нью-Йорк Элиот Спитцер выявил вопиющие примеры злоупотреблений и возбудил по ним судебные дела.

И это является уроком для Европы: в данной области, как и в других областях, связанных с поведением корпораций, — лучше иметь дублированный надзор; есть реальная опасность как в концентрации функций надзора в Брюсселе, так и в передаче их в исключительное ведение отдельных стран. Италия является хорошей иллюстрацией второго случая: именно тогда, когда весь мир сосредоточивает внимание на ужесточении нормативов бухгалтерского учета, итальянское право-центристское правительство исключило из уголовной ответственности фальсификацию бухгалтерской отчетности, объявив это всего лишь служебным проступком. Это значит, что итальянским фирмам был послан сигнал — сравнительно небольшой обман со стороны высших акционеров, ну, скажем, на 5 процентов стоимости компании, не слишком большое злоупотребление (хотя эти 5% могут достигать огромных сумм по абсолютной величине) — что-то вроде того, чтобы ехать со скоростью 40 км/час там, где стоит знак 30 км/час.