Резанов и Кончита. 35 лет ожидания

Они пошли вдоль берега все вместе, Мария Консепсьон рядом с Николаем и немного впереди остальных.

– Вот за той скалой открывается вид на порт, видите, даже отсюда уже кончики мачт видны? – рассказывала сеньорита Аргуэльо, указывая шляпой на возвышающийся впереди высокий утес и одновременно поправляя непослушные волосы. – А если мы еще чуть-чуть дальше пройдем, то там будет тропинка, ведущая на мыс, с него очень здорово смотреть на прибой. Очень красиво!

– Но сегодня туда не стоит идти, волны слишком большие! – возразила одна из ее подруг. Мария в ответ возмущенно фыркнула:

– И что в этом страшного? Боишься, что тебя волной окатит? Тогда можешь не идти, а мы – пойдем!

С этими словами она задорно взглянула на Николая, и ему не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть – на мыс так на мыс. О том, что он только что опасался промокнуть, граф вспоминать не стал: теперь уже было ясно, что эти его страхи были абсолютно напрасными. Компания зашагала дальше, обогнула утес и действительно вышла к уходящей далеко в океан узкой полоске земли, на которую с обеих сторон яростно накидывались пенистые волны. Сеньорита Аргуэльо вырвалась вперед и грациозно пробежала по этой полосе почти до самого ее конца. Николай двинулся вслед за ней, но внезапно остановился как вкопанный. В просвет среди туч пробилось несколько солнечных лучей, и фонтаны брызг вокруг девушки ярко заблестели. Зрелище это было таким прекрасным, что на мгновение Резанов забыл все сочиненные заранее фразы и вообще все свои планы по завоеванию доверия этой красавицы. Он мог только смотреть, как сверкают над ней жидкие «бриллианты» морской воды и как ветер треплет ее ничем не сдерживаемые черные волосы.

– Сеньорита, вы неотразимы… – только и смог он сказать, догоняя Марию. Эти слова вырвались у него сами, и в них, в отличие от предыдущих комплиментов, не было никакой фальши. Он действительно еще никогда не видел такой яркой, живой женской красоты на фоне не менее яркой и живой стихии.

– Спасибо… – немного удивленно, но без малейшего кокетства ответила девушка, делая шаг в его сторону и оказываясь совсем рядом с Резановым. Ее огромные черные глаза, обрамленные невероятно пушистыми ресницами, смотрели на него с почти детским восторгом. Брызги летели ей в лицо, но она даже не пыталась от них прикрыться.

– Вам не холодно? – спросил Николай, сообразив, что голубое платье комендантской дочери все же слишком легкое для такой ветреной погоды. – Может, нам лучше пойти на берег, пока вы совсем не замерзли?

– Что вы, не беспокойтесь, я и зимой иногда здесь гуляю, и весной, и еще ни разу не простудилась! – заверила его девушка. – У нас же не бывает по-настоящему холодно!.. Это на Аляске, где вы были, – вот там действительно морозы, да?

Николай обрадованно кивнул. То, что Аргуэльо первой заговорила об Аляске, было большой удачей. Сам он не знал, как ему помягче перевести разговор с местных красот на то, ради чего он искал встречи с девушкой, но она своим искренним интересом легко избавила его от этого затруднения.

– Там очень холодно, – ответил командор. – Вам, сеньорита, даже, наверное, и не представить, что такое настоящие северные морозы! И слава Богу, что не представить! Вы ведь и снега никогда не видели, верно?

– Не видела, – отозвалась Мария Консепсьон, и ее глаза загорелись еще более сильным любопытством. – Но я знаю, как выглядит снег, мой отец мне рассказывал. Он похож на густую пену, вот как эта, – она махнула шляпой на бурлящую возле мыса воду, – такой же белый и так же на солнце блестит, да?

– Немного похоже, – слегка улыбнулся Николай. – Но если бы вы когда-нибудь увидели снег сами, вы бы никогда не перепутали его с пеной. Он тоже очень красивый, но поверьте мне, сеньорита, людям, которые живут в северных странах, некогда им любоваться. Им слишком тяжело, слишком много приходится работать, чтобы прокормиться и купить дров, чтобы согреть свои дома. Хотя… вы это тоже вряд ли сможете себе представить, да и не к чему вам это…

Это тоже была одна из приготовленных им фраз, рассчитанная на то, чтобы пробудить в Марии любопытство и немного устыдить ее за то, что сама она живет, ни в чем не нуждаясь и не зная ни голода, ни морозов. Расчет графа оказался верным, девушка, услышав его слова, перестала улыбаться, хотя и продолжала смотреть на него все с тем же живейшим интересом.

– Я все понимаю, – сказала она тихо. – Вы, наверное, думаете, что я – избалованная богатая девчонка, которая вообще жизни не знает, да, сеньор Резанов? Если так, то вы очень ошибаетесь! Я знаю, как живут очень бедные семьи, у нашей кухарки, например, большая семья, и я как-то была у нее в гостях и к ее соседке заходила, помогала им обеим с маленькими детьми. И еду им иногда покупаю… Только… – Она вдруг сделала небольшую паузу, а потом заговорила еще более тихим и вкрадчивым голосом: – Только мои родные об этом не очень знают… Вы им не проболтайтесь случайно, хорошо сеньор?