Резанов и Кончита. 35 лет ожидания

На корабль он вернулся, почти полностью убедив себя, что все его дела с комендантом Аргуэльо и его дочерью окончены. Пятнадцатилетнюю девушку, без сомнения, должны были отговорить от замужества с сорокадвухлетним иностранцем, тем более что родители Кончиты еще и позвали себе на помощь священников. «Для нее так будет лучше, – уговаривал себя командор, расхаживая по шатающейся палубе «Юноны» и глядя на пенящиеся океанские волны. – Ты сильно сбил ее с толку, но у нее теперь есть возможность успокоиться и забыть свою влюбленность. По крайней мере, ей твои ухаживания не слишком повредят… А если все-таки слишком, если она не сможет всего этого забыть?»

Он пытался думать о колонии в Русской Америке, пытался найти другие способы накормить ее голодающих жителей, но его мысли упорно возвращались к Кончите и их более чем вероятному расставанию. Он представлял себе возвращение в Россию, службу при дворе и, возможно, новые путешествия и с грустью думал о том, что в его дальнейшей жизни не будет этой очаровательной живой и восторженной девушки. И чем дальше, тем невыносимее становилась эта мысль, так что к вечеру, уже лежа на койке в своей каюте, Николай был близок к тому, чтобы прямо сейчас ехать в город и умолять коменданта крепости позволить ему хоть на несколько минут увидеться с его дочерью. «Да что со мной, я же не люблю ее, я же люблю Аннетт! – терялся он в догадках. – Неужели тогда, перед самой смертью, она была права, неужели я действительно сумел полюбить еще раз?! Но разве же это возможно?..»

И снова на него накатило чувство вины, в сотни раз более сильное, чем он испытывал до этого. Если попытку жениться на Кончите без любви можно было оправдать заботой о колонии, то у влюбленности в нее никаких оправданий быть уже не могло. Влюбленность означала, что он действительно предал Анну и их детей. После этого он уже не мог надеяться на ее прощение.

Еще несколько дней он провел словно в тумане. Мысли об Анне и о вине перед ней упорно вытеснялись воспоминаниями о Кончите и желанием еще хотя бы раз оказаться с ней рядом. А эти воспоминания, в свою очередь, разгоняла тоска от того, что встретиться им, скорее всего, было уже не суждено. Думать же о том, как теперь раздобыть еду для колонии, Николай и вовсе не мог: ничего путного ему в голову больше не приходило. Он мог только ждать известий из дома Аргуэльо – ждать хоть какого-нибудь решения коменданта. Пусть даже решение оказалось бы неблагоприятным для Николая и Кончиты – отказ коменданта пережить было бы легче, чем эту затянувшуюся пугающую неизвестность.

А затем, когда Резанов уже почти смирился с тем, что ему откажут, и его кораблям придется уходить из Сан-Франциско, так ничего и не закупив, в порт снова прибежала уже знакомая ему служанка из семьи Аргуэльо. На этот раз она недолго пререкалась с увидевшими ее с палубы матросами – те знали, что командор ждет известий из крепости, и сразу же бросились стучать в дверь его каюты:

– Вам письмо принесли! От коменданта!

Николай выскочил на палубу, не причесавшись – его терпения хватило лишь на то, чтобы наскоро пригладить встрепанные волосы.

– Здравствуй! – крикнул он служанке, еще только спускаясь по трапу. – Давай письмо, скорее!

– Я не с письмом… – чуть смутилась молодая девушка. – Я за вами пришла. Сеньорита ждет вас около въезда в порт!

– О, Господи! – простонал Резанов. – Хорошо, идем туда скорее!

Он махнул рукой следившим за ним с палубы матросам, поймал служанку за локоть и потащил ее к выходу из порта. Впереди было не меньше десяти минут неизвестности, и ему казалось, что этого он уже точно не выдержит.

– Скажи, пожалуйста, ты не знаешь, что сеньорита собирается мне сказать? – уже не способный терпеливо ждать, Николай принялся расспрашивать служанку. Та сделала серьезное лицо и решительно замотала головой:

– Не знаю. Меня дела хозяев не касаются.

– Да ладно тебе! – вспыхнул Резанов. – Ни за что не поверю, что ты не знаешь, что происходит! Хочешь, чтобы я тебе заплатил? Не дождешься, я же все равно через пять минут все сам узнаю!

Девушка взглянула на его измученное ожиданием лицо и вдруг, заметно смягчившись, вздохнула:

– Да, я кое-что… случайно слышала. Только не говорите сеньору, пожалуйста!

– Да зачем мне кому-то что-то рассказывать?! – окончательно вышел из себя Николай. Служанка испуганно вздрогнула:

– Извините, сеньор! Я знаю, что сеньориту Кончу возили на исповедь в монастырь. Вчера они вернулись, и сеньорита была очень довольная – я ее давно такой не видела, она прямо вся светилась!