Резанов и Кончита. 35 лет ожидания

Хулио и Хосе вошли в класс, но идти к своей последней парте почему-то все-таки не спешили.

– Сеньорита учительница! – неуверенным голосом заговорил Хулио. – Мы сейчас были у Бабочки… у Елены… Она не сможет сегодня прийти, у нее братик очень болен, они там плачут все…

– Что же вы сразу не сказали?! – вспыхнула Кончита, но тут же сдержала себя и заговорила с детьми спокойным и доброжелательным тоном: – Скажите, вы не знаете, папа Елены еще не ходил в миссию за нашим врачом? Если нет, я сейчас сама его туда пришлю!

Мальчики поджали губы и снова с сомнением переглянулись. Учительница присмотрелась к ним еще внимательнее и решительно направилась к двери – ей все стало ясно.

– Так, – сказала она, поворачиваясь к остальному классу, – я сейчас уйду и, скорее всего, не успею вернуться к концу урока. Пожалуйста, прочитайте десять страниц, а потом идите к сестре Ирене на следующий урок. Хосе, Хулио, вы тоже садитесь читать! А ты, Эстебан, – нашла она глазами самого старшего из учеников, – проследи, пожалуйста, чтобы все вели себя тихо.

Большинство учеников не смогли сдержать радостные улыбки. Сеньорита Аргуэльо, конечно, была очень доброй учительницей и очень редко ругала нерадивых учеников, да и на уроках у нее всегда было интереснее, чем у других преподавателей миссии, но все-таки возможность провести целый час без присмотра взрослых казалась им гораздо более заманчивой. Хулио и Хосе с мрачным видом направились к своей парте – мальчики сразу поняли, что учительница пойдет к Елене домой, и надеялись, что она возьмет их с собой и попросит показать туда дорогу. Но сеньорита Аргуэльо и так знала, где живет каждый из ее учеников, а в случае чего, всегда могла узнать, как найти нужный ей дом, у местных жителей.

Она в последний раз оглянулась на пока еще сидевших тихо, но уже обменивавшихся озорными взглядами детей и вышла за дверь. Коллеги, конечно, опять будут сердиться на нее за то, что она оставила учеников без присмотра, а уж если дети в ее отсутствие сбегут с урока или что-нибудь натворят… Впрочем, Кончите уже случалось оставлять маленьких индейцев одних, и обычно они все равно вели себя спокойно – во всяком случае, у нее дети шалили гораздо меньше, чем у не спускающих с них глаз других миссионеров. Да и не могла она теперь поступить по-другому, здоровье заболевшего младенца, которого суеверные родители не хотели показывать докторам, было важнее, чем хорошее поведение учеников!

Прибежав в противоположное, медицинское, крыло миссии, девушка подскочила к первому попавшемуся ей на пути врачу и потащила его к дверям, на ходу объясняя, что случилось:

– Доктор Лопес, вы сейчас не заняты? В поселении опять больной ребенок, которого от нас прячут! Да, брат одной нашей ученицы. Идемте скорее!

Молодой врач заспешил вслед за учительницей, даже не пытаясь остановить ее и как следует выспросить о том, уверена ли она в том, что ей рассказали дети. Это был уже далеко не первый случай, когда она приводила его или других врачей к заболевшим индейцам и чуть ли не силой заставляла тех соглашаться на медицинскую помощь. Лопес знал, что будет дальше: сначала Мария Консепсьон будет ласково убеждать индейцев показать ему ребенка, потом, если они заупрямятся, накричит на них и пригрозит, что их обвинят в намеренном желании его погубить, а потом, если и это не подействует, просто посмотрит матери малыша в глаза и потребует у нее отнести его к врачу таким голосом, что та испуганно отпрянет и сдастся. Ну а дальше придет время действовать ему…

Так было и в этот раз. Торопливый бег по пыльной дороге в индейский поселок, четверть часа требований и убеждений матери, полчаса осмотра ребенка и назначения ему лекарств, которые Кончита пообещала сейчас же принести из миссии – и снова дорога, по которой уже можно было идти спокойным шагом. Девушка, правда, все равно старалась идти быстрее, стремясь узнать, не натворили ли оставленные в миссии ученики каких-нибудь бед, хотя молодой врач был уверен, что беспокоится она по этому поводу совершенно напрасно.

– Здравствуй, Беата! – крикнула Кончите издалека попавшаяся им навстречу и узнавшая ее старая индианка. Сеньорита Аргуэльо радостно поприветствовала ее в ответ и еще больше ускорила шаг.

«Беата… – повторил про себя Лопес. – Благословенная…» Одно из немногих испанских слов, которое взрослые индейцы, живущие возле миссии, выучили легко и повторяли с заметной радостью. Мало кто из белых людей удостаивался такого прозвища…

– Сеньорита Мария, не спешите так! – позвал он учительницу вслух. Та обернулась к нему с чуть виноватой улыбкой:

– Вам надо как можно скорее вернуться к ребенку с лекарствами. Да и за учеников я волнуюсь…

– Вы так любите детей… – доктор догнал девушку и зашагал рядом с ней. – Не все матери так нежно относятся к своим детям, как вы – к чужим… Сами вы станете прекрасной матерью!

Сеньорита Аргуэльо посмотрела на него чуть удивленно, а потом, вздохнув, отвела глаза:

– Не стану…