Резчик

Я уловил нотку недоверия. Крошечную, но тем не менее. Да уж, отвыкли они от того, что кто-то может совершать благородные поступки. Как Илина, когда спасала Императора. Кстати, я чувствовал ее присутствие. Наверняка пользуется моментом, чтобы искупаться.

Я протянул Елене письмо, полученное от Белтрэна. Там где говорилось о судьбе принцесс. Она бегло прочла его, отдавать не стала, убрав в кармашек платья.

— Отдохните несколько дней, — сказал я. — Пока все не уляжется. В моем доме вы в полной безопасности. Если я понадоблюсь, то буду в кабинете. Мне нужно закончить одну работу.

— Через час ужин, не забудь, — Бристл чмокнула меня в щеку.

— Могу я украсть немного твоего времени? — спросила госпожа Елена.

— Конечно, прошу.

В рабочем кабинете я передвинул одно из кресел поближе к столу, приглашая супругу императора садиться. Выложил на стол оба справочника, затем неспешно прошел к шкафу за письменными принадлежностями.

— Комната защищена от подслушивания? — спросила Елена.

— Нет, — я сел за стол. — Но уверяю, сейчас нас с вами никто не подслушивает. Даже с учетом хорошего слуха оборотней. Бристл сейчас занимает беседой принцесс.

— Кто из них тебе приглянулся? — спросила она. — Лейна?

— О, они обе прелестны, но у меня нет никаких планов на их счет. Вы же сейчас об этом подумали? Более того, появись такие планы у кого-нибудь, мне придется сделать все, чтобы их нарушить. Или банально сбежать.

— Тогда зачем все это? Герцоги хотят посадить на трон Давида. А он умный мальчик. Пусть пока без поддержки и серьезной силы, но ему хватит ума избавиться от угрозы с моей стороны. Со стороны младших сестер.

— К тому же он знает, что не имеет прав на трон, — добавил я.

— Когда-нибудь это должно было всплыть, — сложно было понять, удивлена она моей осведомленностью или нет. Внешне этого она никак не показала. — И для того, чтобы связать герцогам руки, ему необходимо избавиться от нас. И если у тебя нет желания бороться за трон, то хочу повторить вопрос, ради чего все это?

— Просто подумал, что Давиду все достанется слишком просто, — улыбнулся я. — Я смогу его убедить в том, что он безумно любит своих сестер и мать Императрицу.

Она с минуту молча смотрела на меня.

— И все это, только если он сможет договориться с асверами полудемонами? — в итоге произнесла она.

— Не без этого, конечно. Я только одного не понимаю, если Вильям не хотел передавать трон Давиду, зачем он вырастил его как наследника?

— Вильям ничего не оставляет на волю случая. У него всегда найдется запасной план. Таким планом был Давид, — на ее лице промелькнула тень печали или сожаления. — Когда все полетело к демонам, когда его предал Лоури, он, наверное, обрадовался, что все предусмотрел. После рождения Давида в живых остались лишь четверо, кто знал правду. Вильям, я, графиня Хэдгар и Грэсия. Тогда мы считали, что этого достаточно…

— Мне есть за что ненавидеть Вильма, — перевела она тему. — Но даже так, я считаю, что только он способен управлять Империей. И ему нужны асверы. Любой ценой. Любой жертвой.

— С чего вы так решили?

— Когда рядом с тобой на протяжении многих лет находится кто-то, кто может прочесть собеседника, как открытую книгу, ты становишься зависим от него. Асверы могут не только уличить человека в желании убить Императора. Они незаменимы на переговорах, во время заседания Совета, везде, где Вильяму требуется понять, чего добиваются его министры и советники. Поэтому он так легко держал их в кулаке. А сейчас, лишившись их поддержки, лишившись защиты, он начнет подозревать каждого. Видеть лишь предательство в лицемерных улыбках и словах о преданности. Ты не знаешь, скольких он казнил, когда асверы уличали их в неискренности. Это постоянно держало его приближенных в страхе. Думаешь, он готов отказаться от этого?

— Проклятие, да? — сказала она, после небольшой паузы. Вздохнула. — Если это хоть чем-то поможет, я готова взять на себя вину. Вильям с радостью притащит меня к ним и лично перережет глотку, обвинив в чем угодно. А затем сделает все, чтобы вернуть их доверие. Чтобы все стало как прежде. Это лучший выход и для него и для… асверов. Ведь сейчас ему ничего не останется кроме как подавить их силой. Пустить в ход плашки, принудив к миру. Или ты думаешь, тот, кто стоит за Давидом не использует этот козырь?

В комнате вновь повисло молчание.

— Не молчи! — в ее голосе зазвенел металл.

— Что вы скажите, если плашки Жака Германа Жерома окажутся бесполезны? — спокойно спросил я. — С чего вы вообще решили, что он придумал их лишь для того, чтобы сдерживать полудемонов? Сейчас у Императора нет ничего, что он может противопоставить асверам. Только залить улицы столицы кровью, завалив телами своих подданных.

— Неужто все зашло так далеко, что обратного пути нет? Если прижать Вильяма, не оставить иного выбора, он выполнит любой ультиматум асверов. Пойдет на любые условия.

— Поздно… Нет, знаете, у него есть один единственный шанс, но он им не воспользуется.

— Озвучь. То, что очевидно тебе, не всегда очевидно другим.

— Если говорить откровенно, я жду ошибку, которую допустит Давид.