Режим бога (Последний шаг)

— Ха-ха-ха! Малыш-Коорэ, ты нашел, чем напугать самого себя! Великий подвиг — поставить себя на колени! А ведь ты мог бы неограниченно путешествовать по всем мирам, повелевая временем и пространством. Ты мог бы собрать воедино свою расколотую сущность. У тебя под рукой были Альфа и Омега! — с последним словом Мор дернул головой в сторону Эфия и распался, обратившись в гудящий рой из тысяч малярийных комаров.

В ужасе понял клеомедянин, что сейчас все эти заразные насекомые бросятся на него, а оттого вскрикнул и проснулся в поту.

Эфию было так страшно, что он сильнее замотался в одеяло и скорчился в позе еще не рожденного ребенка. Дрожь сотрясала все его тело. Он не смел даже протянуть руку и включить ночник.

— Омега, — прошептал он, кутаясь с головой и ощущая, как проходит, сдается, отступает необъяснимый страх перед выпущенными из глубин подсознания чудовищами. — Он опять это сказал…

Да, после исчезновения Кристиана этот сон стал сниться Эфию поначалу раз в три, потом — в два года, а во время работы над проектом Палладаса и Савского зачастил с удивительной регулярностью — раз в две недели. И во сне Эфий почти забывал о том, что все это уже было. Но забвение — это обычное свойство снов. Странным казалось другое — то, что из сновидения в сновидение события развивались одинаково.

Клеомедянин не мог изменить ничего, и поверженный Мор успевал произнести свое проклятие в их адрес.

* * *

— Мне сообщили, Эфий, что вы хотите со мной переговорить…

Эфий сел в кресло, слегка кивнув голограмме Михаила Савского. Академик разговаривал на ходу и. судя по окружающей обстановке, из какого-то флайеропорта.

— Я не знаю, стоило ли мне беспокоить вас по пустякам, но господин Палладас…

— Да, да, он передал, что речь пойдет о вашем сне. Или это был ВТО? Я внимательно отношусь и к тому, и к другому…

— Нет, в том-то и дело, что это было во-первых, повторяющийся, а во-вторых, неуправляемый сон. Я могу управлять всеми своими снами, кроме этого…

— Повторяющийся который раз? — Савский ступил на скользящую платформу и поехал вдоль встречной череды пассажиров, минуя сверкающие разноцветные вывески.

— Не вспомню… Двенадцатый? Тринадцатый?

— Ого!

— Я не записывал, — виновато признался Эфий. — Не придавал значения.

И он рассказал подробности приснившегося прошлой ночью. Академик был поначалу бесстрастен, но в самом конце, при каждой новой фразе Мора, лицо его вытягивалось все сильнее.

— Омега! Так вот кто нужен был помешанному!

Савский торопливо прошел регистрацию и, проскочив вместе с будущими попутчиками в накопитель, уселся в самом малолюдном уголке помещения.

— Я? Но для чего?! — клеомедянин оторопел.

— Видите ли, Эфий… судя по всему, Мор располагал некоторой информацией, доступной нам пока не полностью. С нею были ознакомлены лишь его приближенные, причем те, кто был у него на виду. Другим он не доверял… — Савский пожевал узкими губами. — Но кое-какие сведения все равно просочились в народ и стали доступны нам. По его подсчетам, в этой заурядной вселенной, но только в этой, должны были совпасть два редчайших события. Они редки и сами по себе, а тут еще — их совпадение. Представляете, какова вероятность выпадения этого жребия? Он сделал все возможное, чтобы через сознание будущего Иерарха планеты Фауст пробиться в сознание Иерарха действующего, уже готового к радикальным мерам…

— Будущего Иерарха? А кто он?

— Им должен был стать наш с вами хороший знакомый, Кристиан Элинор. Но не сложилось. А вот Мор пробился и достиг своей цели. Двусторонними усилиями они с Иерархом Эндомионом открыли «врата» в мембране двух смежных вселенных.

— И тогда началась война со спекулатами… — пробормотал в задумчивости клеомедянин.

— Да. Мор был уже близок к тому, чтобы захватить в плен вас и господина Хаммона. Он догадывался, что Альфа — это Хаммон, но не знал наверняка, кто Омега…

— Что было бы, если бы ему удалось нас заполучить?

Савский развел руками:

— Откуда мне знать? Такие вещи ведь не являются банальным историческим прецедентом, который разбирают в школах. Может быть, Мору с вашей помощью удалось бы подчинить себе всех без исключения своих двойников во всех без исключения обитаемых мирах? Или объединить их силы в своем собственном воплощении, а силы эти, надо сказать, были бы немалыми… Одно ясно, как божий день: вы с Хаммоном были ему нужны отнюдь не для экскурсии по мирозданию и разглядывания достопримечательностей вселенных. Вполне вероятно, у него был вполне оригинальный план, как достигнуть желаемого, манипулируя вами — вами и Хаммоном.

— Но почему — мной? Что значит — «Омега»? Кто я такой?

— Понимаете… — академик слегка замялся. — Как бы дико это ни звучало — а еще в древности один гениальный ученый сказал, что если идея с самого начала не кажется всем абсурдной, то она ничего не стоит — но тут все дело в господствующей ныне теории происхождения миров. Вы ведь прекрасно о ней наслышаны, не так ли?

— О теории Уробороса? Более чем, господин Савский… Разве можно сомневаться в этой теории, обладая действующим трансдематериализатором и постигнув основной принцип его работы?!