Режим бога (Последний шаг)

«Почему? — с безразличием подумал журналист, не оглядываясь на него, хотя всем своим существом чувствовал его безумное отчаяние, тем более удивительное, что происходило оно от горя, а само горе было связано со скорой смертью человека, Элинору не близкого и, можно сказать, мало знакомого. Все их прежнее общение сводилось к назиданиям, тычкам, окрикам и недосказанностям. Ноиро казалось, что он привязан к их с Нэфри учителю куда больше, чем тот к ним, и вот получается, что все совсем не так, как он полагал. — Почему сможешь только ты?»

«Возможно, сходство с неким человеком, имеющим власть в Тайном городе, поможет мне больше, чем кому бы то ни было иному. Но сначала нужно спасти тебя»…

Ноиро медленно вкатился в сон-бред. Вот он у Гэгэуса, и тот отдает ему пленки, отдает видеоматериалы, что-то говорит, потом читает написанную им статью и отправляет текст на верстку для первой полосы… Вот они с Сокаром сидят перед телекамерами и говорят то, что не дали сказать Сэн-Тару Симману три года назад… Вот едут из телестудии, и по дороге Ноиро узнает, что Та-Дюлатар уже в Кемлине, что Дэсвери предложил ему и его спутникам остановиться в его доме, поскольку в Кийаре сейчас очень опасно. Вот Хаммон наконец рассказывает свою историю девятнадцатилетней давности, и замученный болезнью журналист даже не знает, верить ли этому, столь фантастичны его злоключения. Но тогда все, все встает на места, исчезают белые пятна в биографии Та-Дюлатара. Это невероятно, но объяснимо. Это потрясло бы Ноиро еще месяц назад, но теперь ему было не до потрясений.

«Я мог бы помочь, бог-целитель», — метнулась еще чья-то мысль, и она заставила журналиста проснуться.

Рядом с сидящим Элинором стоял тот юный Птичник, Айят. Ноиро снова едва признал его. Юноша был одет на манер обычных жителей Кемлина, и его чужестранность выдавал только акцент да некоторая экзотичность черт лица.

Лекарь и Птичник обменялись несколькими фразами на языке дикарей Франтира. Кивнув, Айят подступил к Ноиро и тоже сел, скрестив ноги, но прямо на пол, у его изголовья. Посидев неподвижно — журналист чувствовал только слабое покалывание то здесь, то там во всем теле — юноша начал медленно раскачиваться и что-то бормотать с полуприкрытыми глазами. Догадавшись о его действиях, Та-Дюлатар встал, запер двери, перебрался в дальнее кресло, где можно было дать телу полностью расслабиться, и ускользнул в иное пространство.

«Явись!» — тихонько шепнул Призыв, адресуясь к Ноиро.

Умирающего мало что держало в теле, и он охотно кувыркнулся к ним на радугу.

Та-Дюлатар по-прежнему был Незнакомцем, а вот Айят больше напоминал птицу, красивого серебристого хищника из пустыни Агиза, который умеет так протяжно кричать в небесах, приветствуя солнце! Сокол висел над ними, паря на восходящих потоках горячего воздуха бездны.

Здесь Ноиро было хорошо, силы полностью вернулись, точно и не было никакой болезни, и возвращаться не хотелось нисколько.

«Я хотел бы остаться тут», — признался он своим спутникам.

«Это не выход, — Та-Дюлатар ждал от него этой мысли, и журналисту вспомнилось, что ведь и целитель был проклят два десятилетия назад, а значит, сполна пережил все то, что сейчас происходит с Ноиро. — Сначала проклятие пожирает тело физическое, затем принимается за тонкие оболочки, а закончится все гибелью, полным растворением твоей сути».

Взмахнув огромными крыльями, Айят встал наконец-то на ноги-лапы, и длинные когти царапнули хрустальную поверхность, нисколько ее не повредив.

«Идем искать», — сказал он, заглядывая в глаза Ноиро золотистым оком, обведенным черной каймой.

«Искать?»

«Лазейку. Тебе надо выбраться и спрятаться, иначе ты скоро умрешь, — спокойно объяснил юноша. — Но спрятать тебя с живыми не получится, тебе надо к Змею Мира».

Он указал крылом на спираль. Незнакомец же молчал, неподвижно сидя на краю радуги и свесив одну ногу в пропасть.

«Кристиан, о чем он толкует?» — взмолился Ноиро, надеясь, что его оставят в покое и дадут прилечь хотя бы прямо здесь, на радуге, и крепко заснуть.

Элинор поднял капюшон и посмотрел из-за плеча. Видимая часть его лица сверкнула серебром.

«Не знаю. Это доступно только Говорящим — помнишь, я рассказывал тебе о них? Айят — сын Аучар, она научила его своим умениям или же он был к ним предрасположен самостоятельно. Но мне незнакомо то, о чем говорит он. Я слабый псионик, Ноиро. Положись на Айята, он знает, что делает».

Айят ждал, распустив крылья. Было в его антропоморфности что-то притягательное, что не отпугнуло бы и в реальном мире. По крайней мере, так показалось Ноиро, который в своей жизни с человекоптицами еще ни разу не пересекался, зато в «тонкой» вселенной привык уже почти ко всему: здесь метаморфозы всегда выглядели естественно.

«Смелей! — подбодрил сокол. — Просто держись!»