Режим бога (Последний шаг)

«Хм! Вот он — акт творения, ни больше, ни меньше! Мои аплодисменты. Мы не можем разобраться в собственной жизни, зато так запросто, между делом, лепим новые»…

Гатаро не хотел вмешиваться, но тут словно что-то подтолкнуло его. Он не удержался и высвободил из реальности перекрестка рвущийся сюда электрический разряд из спирали Змея Мира, и молния угодила точно в вершину горы, где стоял кто-то из нарушителей промежуточной зоны, сплетая своего Змея. Тогда в океане закипела жизнь. Нарушитель же остался невредим, да мэр и не стремился нанести ему урон.

«Дарю! Пользуйтесь на здоровье, господа пациенты»…

Форгос не стал проявляться и быстро отступил. Они сами разберутся. Сейчас надо что-то придумывать насчет Нэфри Иссет и кометы, которая вот-вот врежется в пояс астероидов, а значит, окажется еще ближе к Тийро, большинство жителей которого пока даже не догадываются о ее приближении. Самое лучшее астрономическое оснащение было в Тайном Кийаре, и ничего удивительного, что именно кийарские астрономы первыми увидели хвостатую смерть. Но скоро ее увидят повсюду, во всех странах, причем без телескопа. И чужие правительства не станут держать в тайне тот факт, что она должна врезаться в Агиз. А если вспомнить еще и о том, что на территории Тайного Кийара существует завод, где в промышленных масштабах работали с радиоактивными веществами… Святой Доэтерий помилуй! Впрочем, учитывая размеры ядра Аспарити, это уже не будет иметь ровным счетом никакого значения — произойдет утечка, не произойдет утечки…

Доехав оставшиеся полтора квартала, мэр поднялся в свой кабинет, с успехом сохраняя маску довольства и спокойствия. Взглянув на постную физиономию своего секретаря, сидящего под портретом с такой же постной рожей линиала Картакоса, Гатаро поймал себя на кощунственной мыслишке, что гнев небес, направивший комету именно сюда, вполне справедлив. Но, Святой Доэтерий, всех остальных-то за что? Жить хотелось безумно. От одной мысли, что здесь случится через два дня, чуть ли не отнимались руки и не подкашивались ноги. Надо с головой погрузиться в работу и действовать по обстоятель…

— Вам доклад Читеса, господин мэр! — привстав, секретарь протянул ему папку, и Форгос прихватил ее машинально, по пути в свой кабинет.

— Благодарю. В течение часа меня не будет ни для кого. Кроме, разумеется, линиала.

Он сел в свое кресло и с брезгливостью отшвырнул подальше от себя кляузы сивого алкаша. Отныне он не нуждался в услугах придурка. Скорее всего, узнав о грядущей катастрофе, Читес окончательно свихнется, станет буен и опасен. С ним надо что-то делать, держать его в узде не получится, и эта бешеная гиена кинется на первого, кто перейдет ей дорогу.

— Впрочем, — сказал Форгос, нажимая кнопку селектора, — а пригласите-ка сюда господина Читеса. У меня будет для него маленькое поручение…

* * *

— Да, господин линиал. Будет сделано, господин линиал!

Пинерус сложил мобильник, убрал его в карман и уставился на своего ассистента, осматривавшего Нэфри.

— Через двадцать четыре часа, если ничего не изменится, пациентку надо будет отсоединить от аппарата.

Молодой нейрофизиолог удивленно захлопал длинными телячьими ресницами. Остальная часть его лица была невидима под маской:

— А… м-м-м…

— Что?

— Нет, ничего, мэтр.

Ассистент не осмелился спросить Пинеруса, имеется ли на это согласие родных девушки. Это все формальности, которыми шеф пренебрежет, поскольку заручился санкциями Самого.

— Проследите за этим.

— Да, мэтр.

Оба врача торопливо покинули палату, как будто здесь уже совершилось преступление.

6. Гнев небесный

— Добрый день… — в тоне госпожи Иссет не то вопрос, не то изумление, да и взгляд несколько опешивший. — Мэтр Дэсвери?

— Здравствуйте, госпожа профессор, это именно я.

Морщины от улыбки окружили его пронзительные глаза, и он прошел мимо посторонившейся хозяйки в дом, а затем без предисловий добавил:

— Видите ли, я открыл приют для тех, кто имеет проблемы с властями, и в последнее время он пользуется особой популярностью у населения различных стран и даже континентов.

Ее брови дернулись. Женщина не понимала, как ей реагировать на слова телеведущего, а он продолжал сиять белозубой улыбкой:

— Где мы можем поговорить так, чтобы нас не услышали, если в доме установлена прослушка?

Женщина неопределенно дернула плечами и указала на дверь в комнату:

— Не установлена… Проходите туда.

Войдя в зал, Дэсвери увидел сидящих в зале за круглым столом двоих мужчин. Пожилого он узнал без промедления: им был математик Ноиро Гиадо. А вот молодого, даже, можно сказать, совсем еще юного, встретил впервые.

— Присаживайтесь, мэтр, — надтреснутым голосом равнодушно пригласила Агатти Иссет, махнув рукой на свободный стул. — Что-нибудь выпьете?

— Нет, благодарю.

— Да, познакомьтесь — это друг моей дочери, Ту-Эл. Мэтра Гиадо вы знаете — мой кузен…

Все три гостя кивнули друг другу.