Режим бога (Последний шаг)

— Говорит, чей-то призыв с нашим не спутать.

— Я понял.

— Да?! — удивился Хаммон. — Ты выучился его языку?

— Кажется, это он выучился нашему…

— Он сказал, что если бы это был их Призыв, то я… — старик поморщил лоб, — я уже был бы мертв… Ну и игры у вас, я скажу…

— Ждите тут оба!

Элинор улегся обратно на свою лежанку и закрыл глаза. Ноиро ощутил, что несколько секунд целитель был неподалеку, а потом вдруг растворился в пучине иного мира. Сердце журналиста стучало где-то в горле, рану в плече слегка подергивало болью. Хаммон покряхтел, плеснул себе в лицо немного воды из миски, чтобы проснуться, и почесал бороду у кадыка:

— Вот хоть ты объяснил бы мне, парень: чего он делает, когда вот так выключается? Я всегда пугаюсь до смерти, когда он так делает. Не поймешь — дышит или нет?

— Сны смотрит, — хмыкнул Ноиро. — Ему там сны пророческие снятся, вот он их и просматривает.

— Ой, да будет тебе ёрничать! Говорил бы уж как есть, я что — не пойму, что ли? Голова на плечах имеется…

— А я не ёрничаю. Шаманы ведь то же самое делают.

Это сравнение Тут-Анна убедило. Он и без Ноиро считал, что коли уж Элинор монах, то это почти что шаман, а у шаманов свои секреты и умения. Журналист ответил так с умыслом: по вчерашнему разговору он понял, что для Хаммона все священнослужители на одно лицо и приставать с подробными расспросами тот не станет.

Вскоре Элинор зашевелился и привстал на локте.

— Э-э-э… — обескуражено протянул Хаммон, выслушав его монолог. — Он сказал, что молния никогда не ходит одной и той же дорогой. Еще говорит, что-то стряслось с какой-то Нэфри: не может ее вызвать, не может найти.

Журналист медленно осел на свою постель:

— Нэфри? — переспросил он. — Это точно?

Элинор кивнул и нахмурил брови.

— Послушай! — Ноиро кинулся к нему. — Послушай, Кристиан, Та-Дюлатар… Ну, может, я поищу ее?

— Нет! — сурово прикрикнул целитель, а остальное, дослушав его речь до конца, перевел Хаммон:

— Кристи говорит, чтобы ты не смел там показываться без него или пока он не позовет. Тебя, мол, сомнут — тем более, без Нэфри…

Ноиро сник:

— Она… умерла?

Губы не хотели выговаривать страшное слово. Та-Дюлатар понял и опустил взгляд.

— Я не знаю, — на кемлинском пробормотал он, искажая слова, но понятно. — Ее следов нет нигде.

— И в Кийаре?

Дальше переводчиком снова выступил Тут-Анн:

— Говорит, что Кийар слишком далеко, выход туда небезопасен. Ты сам должен отправляться домой и искать ее. Только так будет понятно, что случилось. Может быть, говорит, она просто не может куда-то выйти, дескать, так иногда бывает…

В своем горе Ноиро слышал только себя. Все вокруг сейчас казались ему бесчувственными чужаками. Он не замечал, как сразу лет на двести состарились глаза лекаря, который торопливо готовил стол и инструментарий к операции.

— Раздевайся, полезай вон туда, — жалостливо похлопав журналиста по здоровому плечу, перевел Хаммон, указывая бородой на укрывшую стол простыню. — Кристи говорит, что будет больно, но ты терпи.

Молодой человек машинально снял с себя рубашку и лег, куда приказали. Он не хотел верить, что исчезновение Нэфри — явь, и только жгучая боль вышибла слезы, возвращая его в реальность бытия. Элинор выдернул нитки, внимательно рассмотрел рубец, оставшийся у раненого на руке, промыл шов каким-то раствором и намазал пронзительно воняющим снадобьем.

— Теперь поешь, — напоследок велел он.

— Не хочется.

— Поешь! — повторил Элинор, растапливая печку. — Надо!

Снаружи послышались голоса. Лекарь крикнул: «Ито!» и поставил котел с похлебкой на огонь. В домен поднялись воины Птичников. Вместе с ними пришли вкривь и вкось заштопанный Бемго и невозмутимый Айят. Лица у всех были вымазаны краской, на головах громоздились украшенные перьями кожаные шлемы — слабая, но все-таки защита. Копьеносцы готовились к сражению.

— Ис тайто ка васарде? — отрывисто спросил Айят, глядя на целителя. — Ате-асо аттер-сай.

— Йир.

Воин слегка улыбнулся и наклонил голову. Они с Та-Дюлатаром отошли в сторону и о чем-то заговорили. Хаммон навострил уши в их сторону, но лишь досадливо поморщился оттого, что ничего не было слышно.

— Ты ешь, ешь! — сказал он журналисту. — Я тебе потом пару слов должен сказать. Это относительно твоих ран и проклятья. А пока ешь давай!

Ноиро было неудобно есть в присутствии конвоя из четверых дикарей, стрункой вытянувшихся у двери, но те даже не смотрели на него. Их вниманием владели тихо переговаривающиеся у ширмы Та-Дюлатар и Айят. Говорил только молодой Птичник, а лекарь кивал, вдумчиво его слушая и глядя то ему в глаза, то в устеленный сухой травою пол.

Журналист вздохнул. Сейчас он отдал бы полжизни за то, чтобы его сию секунду перенесли в Кийар.

Айят вернулся к своим, и они удалились. Элинор поманил Хаммона наружу.

— Он говорит тебе, чтобы ты пока собирал вещи, Ноиро.

* * *

— Чего вы там шептались? — встревожено спросил старик, следуя за Кристианом.

Тот увел его за домен, в закоулок между стеной постройки и скалой, и показал сесть на чурбан. Здесь он обычно колол дрова.

— Айят говорит, что видел, как девушка вошла в наш дом, а как вышла — не видел.

— Какая еще девушка?!