Читаем Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник] полностью

Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник]

Иногда очень жаль, что невозможно написать о проекте. Смотришь и думаешь: если я опишу их всех, то мне никто не поверит. Даже смеяться не будут, потому что ну что она тут насочиняла? Обычно нужно задирать градус, чтоб было чуть смешнее или интереснее. Но случается, что градус надо бы и уменьшить. Значительно. Иначе это даже не фантастика, а мутный бред. Нет такого жанра, в котором можно описать поведение людей на подготовке к съемкам рекламы.

Почти каждый проект – как пару-тройку недель в психушке. Давно уже устарела информация, что сошли с ума только заказчики. В рекламной психушке практически не осталось врачей. Вся больничка уже давно состоит из пациентов. Как-то раз была на ППМ, где несли адов бред. Я сидела, как оглушенный карась, и ловила ртом воздух. Вот-вот кто-то должен был рассмеяться и сказать, что да ладно, саечка за испуг! Но никто не смеялся. Вместо этого одна прекрасная ассистентка продюсера тут же бросалась делать весь этот бред. Если возникала, например, мысль натянуть жопу на лицо актера, то она тут же забивала в поисковике «натягиватель жоп на лица в Москве 24 часа…». Тут же она звонила директору с вопросом, в каком павильоне мы снимаем? И добивала в поисковике «С выездом за МКАД». Потом смотрела на продюсера и дописывала: «…недорого…»

Я была в восторге от нее, потому что эта девочка не тратила время на почему? зачем? логично? нужно ли это нам? да что тут, блядь, вообще происходит?! Эта маленькая могучая кнопка просто делала, пока другие вдруг уже хотели натягивать жопу на глобус. И она тут же уточняла: «Какой диаметр глобуса? Он должен крутиться при этом? Просто есть один специалист, который в прошлый раз делал такое в кадре, но глобус только светился, крутиться он не мог».

– Неееееет, – тут же отвечала ей больничка, – нам нужно, чтобы крутился обязательно.

– Хорошо, – говорила эта девочка, – по часовой или против часовой?

И я вдруг поняла, что она так живет постоянно. И это норма для нее. Пока я была внутренне возмущена, пока взяла телефон, чтобы написать своему другу «Я в шоке от…», уже включались механизмы и искались люди, которые могут обеспечить дыхание актеру, пока он в жопе. А как долго будет длиться дубль? Может, он просто задержит дыхание и не надо звать дорогого специалиста с оборудованием? Тем более что он занят. В этот день у него съемка, где жопу натягивают на пионерский отряд, поэтому все оборудование туда уходит. А ты почему молчишь, Алеся? (Я же второй режиссер, должна что-то говорить. Отвечаю за планирование и организацию съемки. Не последний человек. Типа.) А я сижу ну карась карасем, ловлю ртом воздух, в руке телефон с недописанным сообщением «Я в шоке от». На меня смотрят, мол, что? Я говорю: «Ну. Обе идеи плохие. После каждого дубля нам нужно будет переделывать прическу актеру или мыть глобус. А это – время! Жопа дает на съемку всего три часа, мы просто не успеем все снять».

Недавно увидела, что так и не дописала сообщение другу, от чего я в шоке. Это невозможно сформулировать. Задумалась, если б мне понадобилась справка из психоневрологического диспансера. Дали бы мне ее?

4 мар. 2018 г

Приехали в прошлом октябре на съемку в Сочи. Режиссер Чеважевский придумал, чтобы мы снимали кадры с вертолета. Я упиралась как могла. Говорила, что летите все, буду смотреть снизу. Потому что в новостях каждый день сообщали, что вертолет упал, то на Ямале, то на Алтае. Режиссер тут же пошутил шутку, что за месяц в России выпала годовая норма вертолетов.

Вообще съемка была такая нервная, что только о таких вспоминаешь с любовью. Все были очень ответственные, поругались очень сильно, не успевали мириться и ругались новым слоем. Лошадницу звали Вика, костюмера – Вита, они путали друг друга, если звать в рацию, и приходили обе, одна с конями, другая с шубой Деда Мороза. Я их вызывала Вита-шуба и Вика-лошадь. Потом пришла беда, откуда ждали всегда. Агентство говорит: а пусть рядом с актером сидит большой алабай, а на руках у актера еще щенок алабая. Собачки – это же так мило. Дрессировщик нам говорит: хорошо, но учтите, что алабай – неконтролируемый, даже если дрессированный. Мать-алабай не даст своего щенка на руки, скорее всего, она убьет вас. А если не брать ревнивую мать, а пригласить постороннего алабая, то он убьет щенка. Я говорю: ребята, у нас и так Нагиев на площадке, зачем еще эта схема с алабаем?

Потом режиссер Чеважевский прислал новость, что в Сочи было землетрясение и ожидаются смерчи. Он говорит: «Видишь, Алеся, природа выбирает гибель для тебя. Надо было соглашаться на вертолет!» Потом он шутил три дня: «Алеся, когда тебя будет добивать алабай в падающем вертолете…» Он считал, что в конце съемки меня должен унести гигантский орел.

На фото я. Чеважевский написал перед вылетом: «Одевайся теплее, тут холодно».