Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник]

У дочери и зятя так горели глаза! Они так рассказывали, объясняли! И зачем-то так громко, будто Елизавета Николаевна глухая. Потом зять начал шутить и показывать, как Елизавета Николаевна будет ездить на переднем сиденье и говорить: «ОЙ, ОЙ! Да куда так быстро-то? Куда так быстро едешь-то?» У зятя Елизавета Николаевна выходила очень шумная и испуганная, почти как всклокоченная курица с растопыренными перьями, и все очень-очень смеялись. «А я, а я, – говорила сквозь смех дочь, – будут ехать и говорить: «Мама, сиди спокойно!» А ты такая сидишь и все равно боишься. А потом говоришь: «Выпустите меня из машины, я больше с вами не поеду!» И дочка так смешно стала показывать, как Елизавета Николаевна будет выходить из машины, что все грохнули на пол от смеха. Они смеялись весь вечер, Елизавета Николаевна заходилась на стуле, вытирала слезы, ей давно так хорошо не смеялось. Так это здорово! Появится своя машина, будут везде ездить. А куда поехать всегда найдется. Надо только ребенку купить детское сиденье. Елизавета Николаевна рядом с водителем никогда, конечно, не сядет, она боится, ее место будет на заднем ряду, рядом с внуком. Может, и зять начнет калымить на автомобиле, будут деньги! Вечером после работы зять и дочка заедут, посадят ее нв машину, и они все вместе поедут домой. И Елизавета Николаевна видела, как она сидит и смотрит в окно. А то, что долги – ну так к этому не привыкать. Жить надо, вот что самое главное, и радоваться! А то боишься вот так что-то купить, кажется, что потом, когда деньги будут. А когда деньги будут? Да никогда! Вот и получается, что живешь в долг, одним только ожиданием лучшего. Зять занял у друзей, дочка позвонила по подружкам, ну как-то собрали сумму. Продавец машины согласился дать рассрочку. Ну, с небольшими процентами, да там и стоимость-то была не очень высокая, как объяснял зять. Буквально повезло, когда еще так дешево купили! Машина была фиолетовая, в салоне пахло ароматом, как освежителем воздуха в туалете, похоже на запах сирени. Поэтому ее назвали Фиалкой. Фиалке было лет семь или восемь, зять вел хорошо, Елизавета Николаевна смотрела в окно, а мимо ехал зимний город. Первый вечер катались по городу долго, внук сидел на коленях, кресло еще не успели купить. Елизавета Николаевна показывала ему город. Зять говорил: «Вроде как постукивает? Нет?» И все начинали слушать, постукивает или нет? Дочь и Елизавета Николаевна ничего не слышали, а зять слышал. И говорил: «Завтра заеду в сервис, посмотрим». Фиалка аккуратно ехала по городу, Елизавете Николаевне казалось, что все на них смотрят.

Утром она принесла в роддом клюквенную настойку и пирожки. Обмыть машину, отпраздновать. «А у вас что? Праздник, Елизавет Николавна?» – спрашивали медсестры. «Да вот машину купили, надо бы обмыть!» – говорила она. Весть о том, что санитарка Елизавета Николаевна купила автомобиль быстро охватила весь родильный дом. Другие санитарки и медсестры обсуждали это в курилке. Туда заходили врачи, присоединялись к разговору и переспрашивали: «Да кто купил-то? Кто купил? Елизавета Николаевна? Санитарка наша? Так откуда деньги?» – «В том-то и вопрос! – отвечала старшая кухарка Нина. – Сама котлеты берет с кухни, суп домой недоеденный уносит, и тут на тебе – машина! А я еще старые детские вещи ей отдавала, ну ты подумай!» Вся курилка чувствовала себя обманутой.

Акушерка, которая отдала в прошлом году Елизавете Николаевне свое старое пальто (между прочим, хорошее было, с целым песцовым воротником!), пришла вечером домой в очень плохом настроении. И высказала все. И мужу, и сыну, и невестке. Мол, вот живут же люди, не то что мы! Три года уже на электричках до дачи добираемся, машину не можем купить! А Елизавета Николаевна вон купила! Санитарка наша! А ей все вещички дают да деньги занимают! А она теперь на машине! Да! Видела своими глазами! «Что за модель?» – спросил муж. «Откуда я знаю модель? Я в этом не разбираюсь, но точно иномарка какая-то».

Неделю все обсуждали иномарку Елизаветы Николаевны, неделю. Только она выйдет из медсестринской – так сразу разговоры. И раньше бывало, что сотрудники и машины покупали, и дачи, и квартиры. Но это какие сотрудники? Врачи, у них зарплата. Или если медсестра, то у нее муж. А у этой-то откуда иномарка? Ну понятное дело, что заняла, опять вся в долгах. И чем она думает? Как отдавать? Побираться снова будет? Совесть-то есть?

Как раз в этот момент Елизавета Николаевна зашла в медсестринскую комнату и села за стол. Женщины замолчали, а та, которая говорила про совесть, продолжила: «Ну и вот. А я ему и говорю: «Совесть-то у тебя есть, Миша, нет? Миша – это мой сын, Елизавета Николаевна, помните его? Представляете, опять сдал экзамены на тройки, стипендию получать не будет».