Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник]

Хотя очень понимаю человека по имени Кирилл. Вот я, когда была маленькая, то мама выводила меня за руку из квартиры. И пока она закрывала дверь, то я сползала по стенке и сидела на корточках. За окном было утро, солнце и очень холодно. Я очень не хотела идти в садик, очень. Очень хотела обратно домой и спать. И я ненавидела гольфы. Сидя на корточках, грызла их около коленок и вытаскивала зубами нитки. И стены в подъезде были желтыми, лестница бетонная. Перила крашеные. Это был город Рубцовск, Алтайский край. А когда мама вела вечером из садика, то у нас была традиция. Мы проходили мимо памятника Защитникам Отечества, и я всегда (ВСЕГДА) спрыгивала там со ступеньки. Огромное и пафосное слово Родина, которое больше подходит для гимнов, но не для обычной жизни, – это ступенька, с которой ты прыгаешь, а мама держит тебя за руку. Или арбузное поле с самолетом. Или дерево тутовник.

Человек по имени Кирилл, я потеряла ваше письмо. Хочу вам сказать, что, к сожалению, времени у меня не было никакого. Поэтому водитель заехал за мной пораньше. И мы отправились в путешествие в район Юнус-Абад. Все, как вы просили. Я начала ненавидеть свою сентиментальность еще тогда, когда будильник позвонил в шесть. Надо было успеть до того, как вся группа проснется. Никакая сила на свете не может поднять меня в шесть, если только это не путешествие в район ЮнусАбад. Вы писали, что раньше это была окраина города и я вам хочу сказать, что сейчас это почти так. Мы ехали, ехали, а водитель говорит: «Вот твой Юнус-Абад, что ты здесь собралась смотреть – не знаю, потому что тут нечего смотреть. Разве что американское посольство, как раз мимо едем». И я точно помню, что еще подумала: «Зачем мне это посольство?» И на чистом автомате, поскольку мы полмесяца только и занимались тем, что все фотографировали, высовываю руку из машины и делаю общий план. Один, второй, чтобы флаг развевался в кадре. Хотя зачем мне этот флаг? Ну, раз приехала… Сразу за перекрестком останавливаемся, водитель выходит спросить у прохожих «а где здесь у вас арбузное поле с самолетом?», и я вижу, как к нам бежит очень радостный человек в форме с автоматом. Он улыбается и машет! И я ему выхожу навстречу тоже очень счастливая, потому что всегда рада новым знакомствам с интересными людьми. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг. Он вырос здесь, играл на поле с арбузами, там еще стоял самолет. Была дырка в заборе, а еще, где у вас тут растет тутовник?» Человек с автоматом принимает нас с водителем и просит пройти для выяснения обстоятельств. Я сразу становлюсь очень радостная, ну интересно же, а зачем, а почему, а куда? Забегала вперед него, аж подпрыгивая, пока мы шли выяснять обстоятельства.

Около посольства стоит будка, в которую граждан пропускают на территорию. Нам разрешили постоять рядом. Начался дождь. Через двадцать минут вышел человек в огромной военной каске и бронежилете. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг. Он вырос здесь, играл на поле с арбузами, там еще стоял самолет…» Я зачем-то говорила им правду. Он изъял документы, фотоаппарат, личные вещи и ушел.

Через двадцать минут вышел человек с анкетой. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг… Арбузное поле…» Он спросил, как зовут мою мать. И ушел.

Через двадцать минут вышел человек без анкеты и спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Друг. Кирилл. Рос на арбузном поле. С самолетом». Он записал данные водителя и ушел.

И вообще становилось как-то скучно. Потому что с историей про арбузное поле я солировала раз семь. Рядом жался ни в чем не виноватый водитель. Через два часа дождь закончился. Звоню продюсеру, чтобы нас с водителем не потеряла группа. Стою расстроенная, потому что вообще-то задание не было выполнено. Поле я так и не нашла, вся мокрая, водитель боится, что его депортируют из Узбекистана за содействие в шпионаже, где тут может быть самолет – не понятно. Я звоню и рассказываю продюсеру: «Ты представляешь?.. Ха-ха-ха!..» Продюсер спрашивает: «Ты зачем туда вообще поехала?» Я говорю: «У меня есть друг. На самолетном поле с арбузами…» И слышу, как продюсер белеет по телефону. А я очень оптимистичная, потому что ну что они тут мне сделают? Ну что тут такого? Ну сфотографировала, ну удалят снимки, ну и что? А продюсер говорит: «Алеся. Ну не будь ты идиоткой. У тебя в фотоаппарате все аэропорты Узбекистана». Фотографировать аэропорты нельзя, это стратегические объекты. Нужно разрешение. Иначе к тебе бежит радостный человек с автоматом. А мы в Узбекистане искали аэропорт для съемок, объездили все, официальное разрешение у нас было, но бумаг на руках нет. Да и вообще кто будет разбираться, есть бумаги или нет? Какая-то иностранка фотографирует посольство Америки, у нее все аэропорты Узбекистана, рассказывает про арбузное поле. Ну?