Резидент

После этих слов Ворошилов принялся энергично взбираться по ступенькам в будку, где ждал, когда можно будет оказать мне услугу и спасти бесценную для меня дорогую мне жизнь. Лестница была крутая, как в вертикальном подъемном кране. Превозмогая боль, я принялся пониматься вслед за товарищем. В будке оказалась еще одна дверь, ведущая наружу, под которой в здание была вмонтирована металлическая пожарная лестница. Спустившись вниз, мы пригибаясь, как в старые добрые времена, стали бесшумно пробираться в сторону жилых, но уже уничтоженных, помещений.

Жуткая картина открылась моему взору. Всюду валялись окровавленные искалеченные и изуродованные тела моих недавних мучителей. Картина побоища вырисовывалась, как живая. Опьяневшие уверенные в своей безнаказанности бандиты разошлись по спальным «отсекам». На охрану, скорее всего, никого не поставили, так были убеждены в своем превосходстве. Дождавшись, когда все стихнет, прятавшиеся возле аэродрома спецназовцы начали действовать. Беспрепятственно проникнув на территорию, они принялись забрасывать строенья гранатами, уничтожая «крупными партиями» безмятежно спящих похитителей долларовых ассигнаций. Тех, кому удавалось все-таки выскочить, добивали беспощадные снайперы. Было несомненно, что не выжил никто. Вряд ли кому пришла в голову мысль покидать территорию, чтобы «справить нужду», либо же спрятаться, как это сделал старшина Ворошилов, для организации моего спасения. Всюду дымились догорающие жилые помещения, предназначавшиеся когда-то для обслуживающего персонала военно-воздушной гавани.

Действительно бойцы спецподразделения, проведя до такой степени качественную «зачистку», не посчитали нужным, чтобы здесь кого-нибудь оставлять. Опасаться с этой стороны было совершенно некого. Поэтому, как и предполагал Ворошилов, мы беспрепятственно миновали территорию жестокого побоища.

Когда мы удалились от места кровавой бойни на расстояние большее километра, то услышали за своей спиной взрывы. Я насчитал девять, ровно по количеству всех ангаров. Далее небо озарилось невиданным до этого заревом – это горели деревянные постройки. Вот так сотрудники спецслужб уничтожали следы своего невиданного по масштабам кровавого преступления.

Не обращая вниманья на то, что происходило у нас за спиной, я и мой армейский товарищ постепенно оказались у моря. Невдалеке на волнах изящно покачивалась великолепная белая яхта. Не видя за собой преследования, мы остановились передохнуть. Воспользовавшись выдавшейся минуткой я спросил Ворошилова:

– Может расскажешь, как ты вдруг оказался в таком важном и нужном месте, а главное, что так вовремя.

– Все очень просто, – начинал Александр, – Помнишь наш разговор перед похищением в Карабахе.

– Конечно, помню, – ответил я.

– Так вот. Придя на «гражданку», я действительно не нашел себя в жизни, связался с плохой компанией и, как и полагается в таких случаях, сел «за решетку». В тюрьме я зарекомендовал себя, как славный боец, и, выйдя на свободу, мне предложили стать частью одного серьезного преступного синдиката. Имея судимость, нормальную работу я все равно бы найти не сумел, а убивать для меня было делом привычным, и я не задумываясь согласился.

– Ты тогда, как предвидел это, – вставил я.

– Да. Также подумал и я, но делать было нечего, ведь я настолько погряз в своей преступной жизни, что вырваться из нее уже бы не смог.

– И вот ты оказался вместе с Олегом Туркаевым в деле, связанным с похищением долларов.

– Именно. Однако, когда я увидел, что бывшие соратники притащили тебя и бесспорно собирались убить, помня, как сам, изнемогая от усталости, ты тащил своего раненого командира по кавказской земле, решил во что бы то ни стало вернуть долг чести и спасти боевого товарища.

– И с этой целью ты забрался в ту будку?

– Да. Как только все успокоились и улеглись отдыхать, я отправился на свое такое удобное место. Хоть я и собирался расправиться с твоими конвоирами не привлекая внимания, но на всякий случай я взял с собой и снайперскую винтовку и, как теперь вижу, не зря.

– Винтовка оказалась, как нельзя кстати, – заметил и я.

– Дождавшись, когда охранники все уснули, – продолжал Ворошилов, – я только-что собирался спуститься и сделать их сон более продолжительным, как в этот момент началось такое, что я не видел и на Кавказе. Твои «защитники» выбежали посмотреть в чем дело и тут же были сражены вражеской пулей.

Далее он пересказал мне то, что и так было для меня очевидно, из увиденных мною последствий. Когда он закончил, мы увидели, что от берега отчаливают два небольших катерка, которые взяли курс в сторону яхты. Предположив, что это отплывают с берега последние участники жестоких событий, мы наблюдали за ними, мысленно желая скорейшего отправления и «счастливейшего пути».