Резидент, потерявший планету

— Группу поведет знаменитый Санников, — представил он веселого дерзкого на язык офицера. — Великолепно знает местность, обладает природной интуицией и быстротой реакции. Добавьте координаты, лейтенант, и считайте бункер взятым!

— Чтобы добавить вам координаты, — вздохнул Пауль, — десятки чекистов и сотня добровольцев из народной защиты работали полтора года. Адрес получите, товарищ капитан.

Пока проводилось оцепление местности, двигались к бункеру и чекисты. Двигались тремя группами. Проводником одной шел Раймонд Пикк-Пинн-Лахт. Проводниками двух других были лесник Каарел, хозяин явочного хутора Арво Ваал и трое схваченных бандитов. В случае, если при вхождении в лесной массив все три группы сойдутся, можно было считать, что все участники верно показывали путь.

Мюри взял под свой контроль Лахта, частые перепады его настроения внушали тревогу. Перешли вброд реку, пересекли заросли кустарника и повернули в лес. Мюри почувствовал вдруг нервную напряженность бредущего рядом Лахта.

— Вы думаете, что, если Рандметс ударит нам в тыл, он пощадит вас? — резко спросил Пауль.

Раймонд резко протянул руку к правой кромке леса. Через полчаса три группы встретились.

Санников доложил, что двойное оцепление леса и бункера завершено:

— Сами загнали себя в мышеловку, гитлеровские оборотни!

Предложение руководителя опергруппы Мюри сдаться и бросить оружие утонуло в шквальном огне, открытом из ложбинки со стороны бункера. Бандиты отстреливались отчаянно, били из пулеметов, бросали гранаты. Санникова обожгло в плечо, он рассвирепел, попросил по рации «добро» на штурм бункера.

— Спроси у Первого, — ответил Аверкиев, имея в виду руководителя опергруппы, — может, ему главный оборотень живой нужен.

— Живой он не выйдет, — Мюри разрешил кончать операцию.

Комья земли, раздираемой минометным огнем, взметнулись к кронам деревьев. Трое оставшихся в живых бандитов бросились кто куда. Последним со связкой гранат выбрался из лаза тощий, гигантского роста человек с перекошенным в страшной улыбке лицом.

Глубокой ночью 30 октября 1949 года завершилась длительная борьба чекистов с одной из опаснейших банд — опоры иностранных разведок в Эстонии.

В поселок Вериора, где чекистам был подготовлен ночлег, они вернулись под утро. Грибов подробно расспросил, не найдено ли в одежде убитых бандитов или вокруг бункера записок, знаков, указывающих на связи с резидентом иноразведки. Но только в кармане полушубка Рандметса, в полуобожженном спичечном коробке, Мюри обнаружил лоскуток афиши с извещением о концерте для работников леса в Выруском доме культуры 30 октября. Можно было предположить, что обрывок афиши послужил бандитам для закрутки.

Грибов сдержал слово и повел товарищей на концерт. К тому же опергруппа получила свободный день. Вместе со всеми шумно аплодировали столичным певцам, музыкантам. А когда на маленькой клубной сцене появился веселый человек с ярко-оранжевой копной волос и продемонстрировал свое знаменитое тройное сальто в воздухе, в зале раздались грохот, шумное одобрение, крики «Еще, Ивар!»

Ивар Йыги закончил свое выступление каскадом разнообразных фигур в партере и воздухе. Разгримировался, отправился в местную школу, в которой приезжим артистам отвели класс под ночлег. Взял у школьной уборщицы ключ, спросил, не интересовался ли им кто-нибудь, нет ли для него письма.

Через несколько дней он возвратился вместе с концертной бригадой в Таллинн. Поднялся в свою крошечную квартиру На улице Сяде. Просмотрел свежую почту, ничего нового для себя не нашел. Подсел к маленькому столу и набросал:

«Улыбка — Бриджу. Выступление в Выру прошло очень хорошо. Огорчило отсутствие среди зрителей вальщиков леса с дальних делянок. Они навсегда потеряны для искусства. 1949, осень».

Вышел из дому, лениво продефилировал по улицам Нижнего города и углубился в кварталы небольших деревянных домов. Толкнув чуть слышно пискнувшую калитку, направился к флигелю.

В маленькой прихожей его встретил крупноголовый, чисто выбритый человек в больших роговых очках. Он пожал гостю руку и завел в свою комнату, большую часть которой занимал огромный письменный стол, заваленный книгами и бумагами.

— Что нового, господин Йыги?

— Все по-прежнему, господин Суве. Вернулся из Вериора…

Хозяин сдвинул брови.

— Я много раз просил не называть меня так.

— Пардон. Но когда приезжаешь в провинцию и вместо встреч с нужными тебе людьми слышишь стрельбу и разговоры о покойниках, можно и обмолвиться, господин Яласто. Вы замечаете, какой бы адресок вы мне ни вручили, жившие по этому адресу люди выбывают на кладбище. Я начинаю думать, что вы принимаете меня за прозектора или взломщика гробов.

Хозяин квартиры медленно набил трубку табаком, умял его.

— Вот как? — наконец отозвался он на сообщение Йыги. — И вы уверены, что все они переселились в вечность?

— На девяносто девять процентов уверен, — ответил Ивар.