Резидент, потерявший планету

Альвине добралась до Таллинна, разыскала Прийдика Яласто и быстро отчиталась о поездке. При этом не преминула подчеркнуть, что потребовала от Онгуара учитывать при совершении диверсий и акта террора эстонский национальный характер и чисто человеческую усталость хуторян, но что Онгуар, кажется, пропустил это мимо ушей, равно как и совет объединиться с другими группами.

— Скотина! — рассвирепел Яласто. — Типичная немецкая скотина, думающая, что она — пуп земли. Устарел, мешает… Что мы сообщим шефу, друзьям? Спасибо за все, мадам Лауба, но мне придется послать туда же Йыги с более жестким ультиматумом и вызвать на связь самого Яана. Вашу встречу с Иваром Йыги я организую.

У нее возникла страшная мысль: не разоблачит ли ее Йыги, узнав, какие инструкции она передала банде Роотса? Сразу же сообщила своим через Мати, что «не смогла приласкать мальчишечку (Яана Роотса) и охладить его папашу (Онгуара), а это и лучше, папаше дадут отпуск для лечения нервной системы. Шурина (Калле) там приютят. Иво решил отдохнуть там же, да не испортил бы он посаженных мною цветов (инструкций для Роотса). Племянница».

Ее донесение позволило старшему лейтенанту Мюри внести предложение:

«Доношу, что первая часть операции «Перекраска» выполнена относительно успешно. Данные Альвине Лауба о намерениях иностранной агентуры убрать штурмбанфюрера СС Онгуара выдвигает перед нами вопрос о немедленной «бункеризации» сына лесничего — Энделя Казеорга совместно с лейтенантом Эльмаром Вяртмаа в район действий банды Роотса и создания легенды вокруг лесного брата Казеорга как возможного дублера Онгуара. Прошу разрешения на внедрение крестьянина Антса Киви в банду Роотса».

«Любезная Тесьма, — педантично доносил Диск, — прошу известить Планетного Гостя, что миссия Племянницы в основном выполнена, но опекун Яана (Роотса) пренебрегает предложенной нами тактикой. Нахожу необходимым кардинально избавить неопытного Яана от подобного опекунства. Направляю к нему нашу обаятельную Улыбку».

А Улыбка, наделенный этим щекотливым поручением, спешит известить Дедушку:

«Готовлюсь к обеду с Яаном вдвоем без всяких помех, однако выбор калькулятора меню (замены Онгуара) не терпит отлагательств. Предварительная сервировка стола Племянницей обошлась, по-моему, без проколов. Из Эстонии, 1949».

Вот уже второй месяц Антс Киви проходил цепочку испытаний, изнурительнейших тестов, которые предлагал ему день за днем подозрительный Онгуар. Антс поселился в домике у Калле и выполнял для Роотса все то, что делал раньше его шурин, взятый, наконец, в банду: Антс стал связником, наводчиком бандитов, изредка, в непогоду и ночной час, натапливал для них баньку, Майму переехала к родным в Северную Эстонию. На хуторе Калле ни Мюри, ни Анвельт ни разу не были, но записками, благодаря тайнику под разбитой лодкой, обменивались с Антсом часто.

«Онгуар чувствует опасность, как тигр, издалека, — сообщил Антс как-то друзьям через Эльмара. — Не будь его, Роотс меня давно бы взял». Их единственная встреча в лесу, состоявшаяся по просьбе Калле, происходила довольно зловещим образом: Антс Киви в течение двух часов должен был отвечать на вопросы. Выяснилось, что каждый шаг крестьянина проверен бандитами. Онгуара почему-то интересовала связь Киви с митрополитом Сергием во время войны, и только много месяцев спустя Антс понял, что штурмбанфюрер подозревал его в укрытии доли несусветных богатств Печорского монастыря. И даже «убийство» Антсом офицера-чекиста вызвало у Онгуара пренебрежительную реакцию: «Нашел чем бахвалиться, — презрительно отпустил он. — Я таких в войну пачками в яру кончал».

За короткое время общения с бандитами Антс понял, что, кроме Роотса и Онгуара, многими делами здесь заправлял смуглый, похожий на цыгана, офицер, к которому даже считавший себя заправилой Онгуар лестно обращался «герр Кундшафтер — господин разведчик». Он когда-то работал в зарубежной разведывательной службе СД, переводчиком у Шелленберга. Антс заметил, что в нападениях главари, как правило, не участвовали.