Резидент, потерявший планету

Кроме Ильпа, только один Рудольф Илу знал, что умельца по плетению корзин Оскара Койта, метавшегося между спокойной работой на хуторе и бандитской судьбой, уже нет в живых. Рудольф узнал об этом случайно, посетив хуторского соседа покойного и услышав от него, как ворвался к нему посреди ночи Ильп с Феликсом и Реэт и все пытался выяснить, не рассказал ли Койт соседу о бункере и местах, где скрываются члены банды. Говорил — не говорил, да проговорился. По словам Оскара Койта, на обочине дороги, ведущей к бункеру банды, раньше других мест появлялись из-под снега ранние цветы. Незначительная и не сразу объяснимая примета сыграла существенную роль в чекистском розыске.

Но про то, что выболтал Оскар соседу, а сосед счел нужным передать Рудольфу, до главаря банды не дошло. Тем не менее Ильп, нагрянувший ночью, куражился. Чтобы пуще напугать хозяина, а может спьяну — почти бочонок пива они в ту ночь втроем опорожнили — проговорился, что Койт у него уже на дне колодца с ангелами общается. «Сам же и предложил, — хохотал Ильп, и ему вторили Феликс и Реэт. — «Меня уговаривают тебя продать, Ильп, — признался этот корзинщик, — а ты отпиши им в волость, что прикончил меня, они и перестанут меня искать…» Ну, я и отписал его в колодец!» И, узнав это, Рудольф испытал и боль, потому что Койта вызвал на контакты как раз он, потому что поверил в него и собирался выяснить через него дорогу к бункеру. А раз уж Койта не было, то лучшего алиби ему, Рудольфу, было не найти.

И по тому, как зловеще замолчал вдруг Ильп и дробным смешком отозвался на предложение Туула сидевший за спиной главаря Феликс, о чем-то догадался Алекс Туул, поднял голову, уставился на главаря:

— Чего сотворил с ним, Эльмар?

— Воду он уже пьет в колодце, — наконец разъяснил Ильп. — У нас говорят, в двух заливах разом не искупаешься, а он хотел разом… Ну, кончили с этим, парни. Есть поважнее дела. Хольгер Йыэрси к нам просится. Слыхали про такого?

— Слыхали, — лениво откликнулся Туул. — Вступив в «Омакайтсе», ходил в облавы на красных комиссаров, потом детей плодил, пока кто-то не накапал на него. Да ведь и Койт держался с людьми из «Омакайтсе».

Ильп окликнул Рудольфа:

— Ну, а ты что замолк? Снова обиделся?

Рудольф мучительно вспоминал, от кого он впервые услышал имя молодого парня Хольгера Йыэрси. Было при нем оно названо, было. Но кем? Когда? Чтобы не возбудить подозрений, Рудольф неопределенно развел руками: «Состав наш редеет… Но к этому человеку присмотреться надо. Поручи Кеппу или своей Реэт — чего ей без дела маяться?»

И уже после того как они разошлись, вспомнил, что когда перебирался сюда на пароме через пролив Суур-Вяйн, рядом с ним на скамейке оказался незнакомый молодой человек в футболке — ну, не иначе нападающий сборной Сааремаа! Сначала порассуждал об играх сезона, потом сказал, что он «от Веселого» (а для Рудольфа это был позывной уездного отдела), шепотом назвал несколько хуторов-прикрытий для Илу и, кажется, именно среди них промелькнуло имя старого чудака Йыэрси и его сына.

Хольгер Йыэрси и его жена Теэле были находкой старшего лейтенанта Гураева. Он набрел на эту семью, можно считать, случайно, прослеживая прошлое одного грязного деятеля «Омакайтсе». В его досье он обнаружил записку-поручение какому-то Хольгеру передать оружие на один определенный хутор. Разыскал в ближних деревнях трех Хольгеров, долго беседовал с ними, пока не добился от одного признания, что записка была адресована ему. Хольгер уверял, что участвовал всего в одной облаве на советских работников и что давно уже хотел смыть с себя это пятно. «У меня двое хороших мальчишек. Незачем ребятне знать, что их отец был в «Омакайтсе». Помогите себя показать».

Гураев дал ему такую возможность. Был разыгран фарс с преследованием Хольгера. Теэле безутешно жаловалась на соседних хуторах: «А я им говорю: «Не было его здесь!» Говорю: «Не было!» Теэле оказалась отличнейшей артисткой. Отвозила бидоны на маслозавод, и где-нибудь на подходе к поселку ее перехватывал выбегавший из лесу Хольгер и передавал для Гураева очередные вести. Самой приятной был прием Хольгера в банду Ильпа. Он действовал в группе жуликов Кеппа и Сякка или, как их именовал в своих донесениях неизвестным начальникам Алекс Туул, в «дуэте борцов за чистый облик эстонца». Даже бандиты, услышав о себе однажды подобные эпитеты, в замешательстве тупо ухмыльнулись.

Благодаря Хольгеру удалось предотвратить грабеж группой Кеппа-Сякка магазина в Кыльяла. Можно было и засаду устроить, но держали Хольгера для большего.

На остров прилетел сам Пастельняк, выслушал Гураева и Лоо, в основном согласился с их планом. В летнюю ночь, о которой предупредил Хольгер, в Кыльяла прибыли солдаты и участники самодеятельных коллективов. Молодые люди пели, плясали, водили хороводы. А где-то поблизости засела часть ильповской банды, тщетно ожидая, пока придет ночная тишина. Да так и не дождалась, убрались ни с чем.