Читаем Рядовой Рекс полностью

– А так… Стрельнул он его, да не добил. А раненый лось – это, поди, пострашнее тигра. Недаром в старину говорили: «Идешь на медведя – заказывай гроб. Пошел на лося – готовь и попа». Поставил Ерофей ружьишко в сторону, сунул за пазуху рукавицы, чтоб, значит, ловчей работать – дело-то зимой было, – достал нож и пошел сохатому горло резать. Спереди, дурак, подходил. А у лося вся сила в передних ногах. Ударит – как из пушки пальнет! Такие березы валит, что ого-го! Ну, вложил, видно, все силы в последний удар… В общем, пробил Ерофею грудь навылет. Пять ребер как не было. А на копыте – рукавица. Так и лежали рядком. Одни кости остались.

– Да-а, побольше бы таких… ежей.

– Эхе-хе, Андрюха, – вздохнул Парменыч, – молодой ты, горячий. А жить-то всем хочется – и ежам, и змеям. Ты эту злость сохрани, в нашем деле без нее нельзя. Но не дай тебе бог озвереть! Для чего мы здесь поставлены? Блюсти закон. И не какой-нибудь, а человеческий. Ты посмотри, Андрюха, сколько здесь всего: лес, вода, звери, рыбы, птицы – и все твое! Шерстнев говорит, надо быть рачительным хозяином природы. Что он понимает?! Мотается по асфальту… Пока не станешь частью всего этого, – и он взмахнул рукой, – ничего не поймешь и будешь бегать по закраинам леса.

Парменыч облизнул пересохшие губы и вдруг сросил:

– Ты подранков добиваешь?

– А как же, – обиделся я.

– Жалко, значит, и ты из доброты сердечной облегчаешь муки, так? – выкрикнул он в лицо.

– Ну… так, – растерялся я.

– А если больной, старый… лось. Все равно задерут волки. Долгая, мучительная смерть. А ты – с ружьем. Поможешь… лосю? – сорвался на шепот Парменыч.

– Н-не знаю… Н-нет, не смогу, – раздавленный чем-то непонятным, ответил я.

– А где же твоя доброта?! – свистящим шепотом выдохнул Парменыч. – Ты же человек и должен понимать, как это больно, когда горит нутро!

И вдруг он обмяк, обвис, и только пальцы до синевы в ногтях комкали друг друга. Почему-то мне стало жутко. Спотыкаясь о весла, я перебрался на нос лодки. А Парменыч как-то по-детски вздохнул, посмотрел сквозь меня и виновато сказал:

– Садись к мотору… Что-то у меня… с руками. От холода, видно.

* * *

Через день начался охотничий сезон. Две недели гремела ружейная канонада, тарахтели моторы, металась над заводями ошалевшая от пальбы птица. Так же метался и я: то лез в чужую лодку и пересчитывал добычу, то ковырял землю около костров – искал утиные перья, то часами наблюдал в бинокль за «подозрительными». Странно, но никто не обижался…

Как я ни старался, как ни лез из кожи, так никого и не оштрафовал.

– Вот ведь досада! – расстраивался я. – Как отчитываться перед Шерстневым, что говорить? Что же я за инспектор, если не составил ни одного акта, не отобрал ни одного ружья и не задержал хотя бы паршивенького браконьера?! Нет, не видать мне, видно, карабина…

Но в последний день охоты судьба сделала неожиданный подарок: какой-то дядька передал записку от Шерстнева: «По просьбе краеведческого музея разрешаю отстрелять двух гусей и одного лебедя».

– Вот она, моя соломинка! – обрадовался я и бросился в моторку. – Для такого дела нужна мелкашка, чтобы перышки были целенькие. Попрошу у Парменыча, он не откажет… Интересно, а будет под чучелом написано, кто добыл эту птицу?..

Озеро проскочил быстро, но у входа в протоку винт чиркнул по коряге, и конечно же «полетела» шпонка. Вставлять новую – дело долгое. А до избы Парменыча не больше километра. Само собой, я пристал к берегу и пошел прямо через лес… Вдруг среди деревьев мелькнула знакомая фигура.

– Пармены-ич! – закричал я. – Стой, Пармены-ич!

Он нехотя остановился и присел на колоду. Рядом примостился Трезор.

– Ты чего… пропал? – запыхавшись, спросил я. – Бросил одного… А тут записка от Шерстнева… Что это ты какой-то?.. Случилось что?..

– Случилось.

– Беда какая?

– Беда.

– Вот те раз! Что же ты молчал-то? Помог бы… – чувствуя, как слабеют ноги, сказал я.

– Нет, парень, – вздохнул Парменыч, – теперь уж никто не поможет.

– Заболел, что ли?

– Я-то нет. Меня хвороба не берет… Трезорка гниет. Не жилец он боле… Кончать веду, – каким-то серым голосом сказал он.

– Да ты что, Парменыч! – вскочил я. – Как это – кончать?! Подумаешь, приболел пес. Свози к врачу, и все будет в порядке!

– Не-е, порядку тут нету… Хужее дело. Много хужее.

Парменыч положил веснушчатую руку на лобастую голову Трезора и замолчал, почесывая за ушами собаки. Да, за две недели Трезорка заметно сдал. Крупная, волчьего окраса лайка как-то обвисла, помутнели глаза, разогнулся крендель хвоста, тускло-серой стала шерсть… Парменыч помолчал, со всхлипом вздохнул и заговорил, давясь словами и захлебываясь после каждой фразы:

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные приключения

«Штурмфогель» без свастики
«Штурмфогель» без свастики

На рассвете 14 мая 1944 года американская «летающая крепость» была внезапно атакована таинственным истребителем.Единственный оставшийся в живых хвостовой стрелок Свен Мета показал: «Из полусумрака вынырнул самолет. Он стремительно сблизился с нашей машиной и короткой очередью поджег ее. Когда самолет проскочил вверх, я заметил, что у моторов нет обычных винтов, из них вырывалось лишь красно-голубое пламя. В какое-то мгновение послышался резкий свист, и все смолкло. Уже раскрыв парашют, я увидел, что наша "крепость" развалилась, пожираемая огнем».Так впервые гитлеровцы применили в бою свой реактивный истребитель «Ме-262 Штурмфогель» («Альбатрос»). Этот самолет мог бы появиться на фронте гораздо раньше, если бы не целый ряд самых разных и, разумеется, не случайных обстоятельств. О них и рассказывается в этой повести.

Евгений Петрович Федоровский

Шпионский детектив / Проза о войне / Шпионские детективы / Детективы

Похожие книги

Крещение
Крещение

Роман известного советского писателя, лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ивана Ивановича Акулова (1922—1988) посвящен трагическим событиямпервого года Великой Отечественной войны. Два юных деревенских парня застигнуты врасплох начавшейся войной. Один из них, уже достигший призывного возраста, получает повестку в военкомат, хотя совсем не пылает желанием идти на фронт. Другой — активный комсомолец, невзирая на свои семнадцать лет, идет в ополчение добровольно.Ускоренные военные курсы, оборвавшаяся первая любовь — и взвод ополченцев с нашими героями оказывается на переднем краю надвигающейся германской армады. Испытание огнем покажет, кто есть кто…По роману в 2009 году был снят фильм «И была война», режиссер Алексей Феоктистов, в главных ролях: Анатолий Котенёв, Алексей Булдаков, Алексей Панин.

Василий Акимович Никифоров-Волгин , Иван Иванович Акулов , Макс Игнатов , Полина Викторовна Жеребцова

Короткие любовные романы / Проза / Историческая проза / Проза о войне / Русская классическая проза / Военная проза / Романы