Рядовой Рекс

Виктор кивнул, приказал Рексу: «Сидеть» – и шагнул к двери. Галиулин по-прежнему стоял у порога и почему-то не приглашал Виктора в дом. А Громов, как назло, дьявольски устал с дороги и мечтал о кружке горячего чая, возможности снять сапоги, вытянуть ноги.

– Сейчас вы познакомитесь с человеком, который должен опознать Крайса, – объявил Галиулин. – Только не волнуйтесь. И, если можно, без рукоприкладства, – весьма загадочно закончил он.

Громов был крайне удивлен, хотел сказать что-нибудь язвительное, но в этот момент кто-то так сильно хлопнул его по плечу, что он чуть не упал. Потом Виктор получил по спине, по шее, снова по плечу. Какой-то человек изо всех сил тузил Виктора, да еще и похохатывал.

– Ну надо же! Ну и дела! Ну и сюрприз!

В темноватой комнате, куда он все-таки ввалился, Виктор никак не мог увидеть лица «обидчика». А когда, сделав боксерский нырок, разглядел безгубое и безбровое лицо, с такой радостью набросился на офицера и так громко закричал: «Володька-а-а!», что даже Рекс всполошился и тревожно залаял.

– Громов, дружище! Вот уж не ожидал! Что-то часто стали пересекаться наши дорожки!

– Маралов! Чертушка! Дорогой ты мой Маралов! – не верил своим глазам Виктор.

И такая тут поднялась возня, такие сыпались тычки и шлепки, звучали такие забористые подначки, что Галиулин и Рекс даже забились в угол, прикрываясь столом от этого вихря безудержной радости. Когда улеглись первые восторги, друзья вытащили стол на середину комнаты, уселись рядом, обняли друг друга за плечи – и потекла неторопливая беседа. Галиулин время от времени подливал им из фляжки, а взаимные вопросы сыпались один за другим: где был, с кем виделся, кто жив, кто погиб, кто награжден?

– О твоих делах я малость в курсе, – взъерошил шевелюру Виктора Маралов. – Я ведь разыскал Машу и, как говорили в старых романах, состою с ней в переписке.

– Отбить хочешь? – толкнул его плечом Виктор.

– Я бы не прочь, но приходится довольствоваться кровным родством. Хотя надежды не теряю!

– Ох, Володька, Володька, рискуешь! И не чем-нибудь, а своими новенькими галифе. Вот пожалуюсь Рексу, он враз их превратит в лохмотья.

– Рекс?! Да ни в жизнь! Меня он не тронет.

– Это почему же?

– А черт его знает! Только не тронет – и все! Уж если в его присутствии я смог тебя отмутузить, значит, он держит меня за своего.

– Верно, – покосился на собаку Виктор.

А Рекс сидел в углу, и его морда была такой дружелюбно-умильной, что Виктор не сдержался, подозвал его, потрепал обмякшие уши и дал кусок колбасы. Рекс аккуратно взял колбасу, вернулся в свой угол и деликатно принялся за угощение.

– Ну что, капитан, хороший я вам устроил сюрприз? – подал наконец голос Галиулин.

– Да уж, – заулыбался Громов. – Чего угодно ожидал, но только не этого.

– Я-то знал, что на тот берег плыть придется с каким-то разведчиком, – заметил Маралов, – но когда увидел на крыльце тебя, думал, взорвусь от радости!

Виктор ткнулся лбом в лоб Маралова, из груди вырвался всхлип, но он тут же взял себя в руки.

– Если лупцевать друг друга больше не будете, хорошо бы потолковать о деле, – подошел к столу Галиулин.

Офицеры встали, оправили гимнастерки и замерли по стойке «смирно».

– Прошу садиться, – переходя на деловой тон, сказал подполковник. – Итак, еще раз излагаю суть задания. Капитан Маралов, сперва вы должны присмотреться к воображаемому однополчанину, потом поговорить с ним и – либо опознать в нем Германа Крайса, либо разоблачить опытного немецкого разведчика. И только, капитан, и только! – с нажимом продолжал Галиулин, заметив, что Маралов хочет что-то спросить. – Ваше задание на этом заканчивается. Подчеркиваю, заканчивается при любом исходе. Если обстановка позволит, вас переправят на левый берег. Если не удастся, останетесь в отряде до соединения с регулярными частями. Ни в какие акции не ввязываться, в бои не вступать и… беречь Крайса. Да-да, беречь как зеницу ока! У нас на этого человека свои виды. Капитан Громов, – обратился он к Виктору.

Тот привстал, но Галиулин с усилием нажал на его плечо.