Рядовые Апокалипсиса

Где-то на соседнем участке вдруг громко и истошно закричала женщина. Так, похоже, пришел конец тишине и спокойствию — добрались покойники и до «Полянки». Значит, все, кончилась короткая передышка, пора искать новое убежище. Выстроенный Юрой коттедж на неприступную твердыню совсем не тянул. Слишком большая застекленная веранда, слишком много низко расположенных окон. Забор, конечно, высокий, но вовсе не трехметровая кирпичная стена, а ажурная кованая решетка. Он ведь не крепость строил, в конце концов. Выглядел его дом нарядно и красиво, но вот с фортификационной точки зрения ценность представлял даже не нулевую, а скорее с отрицательным знаком.

Женщина за забором закричала снова, отчаянно зовя хоть кого-то на помощь. Похоже, серьезные неприятности у соседки и справиться своими силами у нее не выходит. Да и на мужика ее в этом вопросе тоже надежды мало. Боже мой, как удивительно! Пак припомнил внешность соседей. Он — типичный «коммерс»: невысокий, лысый, явно страдающий от избыточного веса. Этакий колобок, чем-то похожий на Егорку Гайдара, разве что на лицо не такой мерзкий. Чем конкретно тот занимается — Юра даже не интересовался, вроде бы стандартное «купи-продай». Он вообще с соседями общался мало, не интересны они ему были. Она — типичная «Анна на шее» при богатом «папике»: высокая, не исключено даже, что натуральная, блондинка с красивым, но уж больно надменно-неприступным лицом, длинными ногами, стройной, подтянутой фигурой. Ну да, шейпинг-шопинг-пилинг, чем там еще состоятельной бездельнице заниматься? Хоть мерзкой визжащей болонки не имела — и на том спасибо. В общем, еще три-четыре дня назад — вполне себе успешные граждане. «Жизнь удалась» и все такое. Но вот в новых условиях — абсолютно никакой ценности не представляющий балласт, беззащитный и бесполезный. Не стоят даже патронов, которые придется на их спасение тратить.

— Юр, мы ведь не можем ее так бросить, — крепко сжав побелевшие кулачки, Света пристально и умоляюще смотрит на Пака.

Выходить в вечерние сумерки, в которых скрываются голодные ожившие трупы, корейцу совершенно не хочется. Будь он тут один, так и сидел бы тихо, делая вид, что никого нет дома. Но он не один. И Света, похоже, твердо верит в то, что он — настоящий герой, смелый и мужественный. Угу, блин, прЫнц на белой кобыле… При всем своем цинизме, Юра вдруг внезапно понял, что обманывать наивное доверие этой девушки он не может и не хочет, а значит — придется соответствовать образу. Он подхватил лежащий рядом на диване «Моссберг», засунул под брючный ремень ТТ и, вручив второй пистолет Свете, с решительным лицом встал с дивана.

— Ладно, убедила, пошли совершать героические подвиги и прочие глупости.

У соседей все плохо. «Коммерса», похоже, где-то тяпнули, но жена, нужно отдать ей должное, не бросила мужа, а привезла его домой. Вот только по дороге тот уже перестал быть человеком и теперь пусть и бестолково, но настойчиво ломится из салона наружу, явно намереваясь перекусить своей визжащей от страха супругой. Та изо всех сил пытается захлопнуть дверь автомобиля, но зомби уже успел высунуть наружу обе руки и одну ногу. И теперь несчастной соседке только и остается, что, навалившись всем телом на дверь, не выпускать из салона оголодавшего муженька. Пока ей это удается, видно, не зря в фитнесс-клубе тренажеры мучила. Но долго это не продлится: покойник не чувствует усталости и боли, да при этом чисто «по тоннажу» тяжелее килограммов этак на шестьдесят, если не на семьдесят. Да еще и граблями своими машет, за волосы ее хватает, пару пучков уже даже выдрал. Короче, минут, может, пять она еще и продержится, но точно не больше. Одно радует — от забора, что участки разделяет, до машины — не больше пятнадцати метров. Из длинноствольного «Моссберга» — практически в упор получается. Главное теперь — в визжащую от страха и боли блондинку не попасть, слишком уж она расположилась неудачно. Нужно эту «безутешную вдову» с линии огня убирать срочно, пока «безвременно усопший» муж ею закусывать не начал.

— Брось ты эту дверь и беги от машины! — гаркнул Юра во весь голос, поудобнее пристроив ствол дробовика на кованой завитушке забора и плотнее вжав приклад в плечо.

«Блонду» с перепугу явно заклинило. Она смотрит на Пака огромными, дикими, полными слез глазами и при этом совершенно точно ни черта не видит, не слышит и не соображает.

— Беги, мать твою так перерастак!!!