Рядовые Апокалипсиса

В кружку ей тоже плеснули чего–то горячего, темно–коричневого, исходящего паром. Чай? Нет, судя по всплывшей сморщенной дольке яблока – компот из сухофруктов. Тоже неплохо. Присев на край широкой светло–серой лавки за ближайшим свободным столом, девушка принялась за еду. Как ни странно, но сечка с подливкой, в которой даже ощущалось присутствие какого–то мяса, оказалась вполне даже ничего. Не просто съедобная, а можно сказать, вкусная. Горячая, разваристая: как любил говорить отец – «нажористая». Хм, может, не так уж плохо тут, в армии, солдатам было? Ну если про ржаные сухари не вспоминать… Хотя это, наверное – смотря где. Вон, если Эйзенштейну верить, на броненосце «Потемкин» все с червивого мяса в борще началось. Но тут, на этой базе, по такому поводу восстания в ближайшее время явно не предвидится. Быстренько прикончив кашу и запив ее не очень сладким компотом, она подхватила котелок с кружкой и направилась к мойке. Да, это вам не ресторан и даже не столовая, где грязную посуду можно просто оставить на столе: придет официантка, заберет и унесет мыть. Тут – всё сами. Ополоснув кружку и ложку, Женька, следуя совету все тех же солдат, тщательно отмыла котелок. Он старый, мятый, да еще и алюминиевый: не отмоешь сразу до блеска – закиснет в нем все, что не отмыла, мгновенно. И после следующего приема пищи гарантирован как минимум понос, а то и страшный зверь стафиллокок. Вот чего–чего, а заполучить этот мерзкий и позорный недуг, о котором она только от здешних военных медиков и узнала, совершенно не хотелось. Как минимум – понос и рвота, а в худшем случае – смертельный исход. Все при том же поносе. Бр–р–р! Ну уж нет! Так что: «Чистота – залог здоровья, порядок – прежде всего».

Занеся котелок назад в палатку и аккуратно подвесив его к дужке кровати, Женька пошла к штабному корпусу, стоящему буквально в десяти–пятнадцати метрах от забора, ограждающего их палаточный городок.

— С какого сегодня начали? – спросила она у сидящего в комнате за толстым стеклом пожилого седоусого офицера со значком «Дежурный по части» на груди.

— С семь тысяч четырехсотого вроде, – буркнул тот в ответ и зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

Женька вытянула из кармана выданную ей сразу по приезде бумажку, на которой гелевой ручкой были выведены крупные цифры «7964» и стояла размашистая подпись. Похоже, сегодня она наконец–то доберется до кабинета регистрации и, если повезет, перестанет быть иждивенкой.

Регистрация. Еще одно совершенно новое явление. Всех беженцев переписывают и регистрируют, выясняя при этом, чем каждый занимался в той прошлой, нормальной жизни и чем может быть полезен теперь. Те, кто не прошли регистрацию или не имели нужных специальностей, считались иждивенцами. Балластом, обузой. Никто им в открытую этого не говорил, но отношение чувствовалось во всем. В том, как кормили, где селили. Нет, грех жаловаться, голодом не морили и крышу над головой предоставили. Но, как ни крути – старенькая брезентовая палатка – совсем не кирпичная казарма, а сечка и перловый суп – далеко не борщ с мясом или картошка с котлетой. Оставаться надолго в палатке с дымящей печкой Женьке совершенно не хотелось, но и шансы свои она оценивала вполне здраво. Чем она могла похвастать? Дипломом бухгалтера и опытом продажи стальных дверей? Есть подозрение, что ни то ни другое сейчас бешеным спросом не пользуется. Но терять надежду было нельзя. Распустить нюни и опустить руки – просто. Бороться и пытаться найти выход из ситуации – куда сложнее, но зато и намного полезнее.

Очередь, занявшая весь коридор третьего этажа, длинный и широкий, да еще и змеиным хвостом спускавшаяся на второй, продвигалась медленно. Как–то совсем незаметно Женька разговорилась с немолодым, но подтянутым и крепким мужчиной в черной форме с множеством карманов, в какой сейчас ходят почти все частные охранники, высоких шнурованных армейских ботинках и с каким–то сильно похожим на автомат, но все равно немного другим ружьем на плече, что стоял прямо перед ней. Начали, как обычно в таких разговорах с незнакомцами бывает, с какой–то чепухи. Он поинтересовался, где и в каком звании служит столь очаровательная девушка. Она, смутившись, объяснила, что к армии вообще никакого отношения не имеет, а форма ей досталась совершенно случайно, с оказией подвернулась. Мужчина недоуменно хмыкнул, а потом пояснил причину своего удивления:

— Знаете, девушка, я довольно много лет прослужил, на пенсию подполковником вышел…

Надо же, подумалось Женьке, подполковник, пусть и на пенсии. Да еще и при оружии. Да, этот дядечка для здешнего начальства точно куда более ценный кадр, чем она. Обидно, но правда.

— …И не раз видел, как люди носят форму, – продолжил мужчина. – Уж поверьте моему опыту: абсолютно одинаковый камуфляж совершенно по–разному сидит на новичках и на тех, кто успел проносить его хотя бы полгода–год. Вот я на вас поглядел и решил, что вы из служивых, уж больно толково все подогнано, да и размер подобран – будто на вас шили.