Рядовые Апокалипсиса

Единственной проблемой оказалось практически полное отсутствие в автосалонах топлива. Несколько литров в баке демонстрационного образца, типа, «послушайте, как работает двигатель» – не в счет. Все–таки баки у «роверов» впечатляющие, литров по семьдесят – семьдесят пять, в зависимости от модели. Понятное дело, что «под пробку» заправлять этот конвой мы не сможем, даже если насухо сольем все горючее из обоих бронетранспортеров. На наше счастье, буквально в паре–тройке сотен метров по шоссе в сторону Кольцевой есть автозаправка. Закрытая, правда, но, снявши голову – по волосам не плачут. Снова выставив большую часть «срочников» в оцепление, я отправил на АЗС наиболее разбирающихся в вопросе Солоху и Мельникова, усиленных пятью таманцами. Ехать им пришлось на ПАЗе – без «брони» нас тут, подозреваю, сомнут очень быстро, да и бочки с соляркой в салоне автобуса везти удобнее, чем в тесном нутре «бардака». А главное – в автобус эти бочки затащить проще. Выезжать на шоссе севший за руль Угрюмцев не рискнул – туда еще доедут, а вот назад вернуться – точно не получится: поток машин из города настолько велик, что занял не только свои полосы, но и всю «встречку». Поехали по тротуарам, мимо рынка и торговых центров. За что и поплатились. Уж не знаю, что там приключилось, хмурый Угрюмцев, не без оснований считающий себя весьма хорошим водителем, мне так и не признался, но назад наш паз вернулся, дымя, словно паровоз и уже на стоянке перед автосалоном окончательно заглох. Хорошо хоть, что доехал, а то вроде и не далеко тут, а все равно «броней» эти бочки возить – проще вручную катить.

На прощание, уже когда все выбранные машины были заправлены, а скудные пожитки таманцев и их спутниц – уложены в багажники, я собрал парней вокруг себя.

— Значит, так, воины, теперь – пара добрых слов на дорожку. Первое – старайтесь до последней возможности держаться вместе, ну, по крайней мере, пока вам по пути. Сами понимать должны – один в поле не воин. Второе – по возможности избегайте городов и крупных трасс. Уж лучше второстепенными и проселками. Сами видели, сколько со всем этим бардаком всякого дерьма всплыло. И вы для разных двуногих шакалов сейчас очень даже лакомая добыча. Стрелять вы худо–бедно умеете, но против организованной группы, да еще если они по обочинам в засаде, а вам рулить придется – не сдюжите. И – последнее. Не вздумайте сами бандитствовать. Знаю, у многих из вас сейчас в башке черт–те что: весь при автомате и патронах, да на крутой машине… Короче, я самый сильный, самый умный и самый красивый… Под это дело может захотеться всякого странного. Сразу говорю – не советую. Найдутся люди и посильнее, и поумнее. Вон, горцы на Пожарской тоже, наверное, дофига о себе думали, а сейчас их кости кто–то уже обгладывает вовсю. Бесхозного добра вокруг – полно. И даже если взять его сложнее, чем у кого–то отнять, – лучше поднапрячься. Потому что с бандитами теперь разговор очень короткий. Больше скажу, не дай бог, встречу кого из вас по другую сторону мушки – пристрелю, как пса помойного, невзирая на былые заслуги. Все поняли?

Малость стушевавшиеся от моего злого голоса «срочники» согласно замотали головами.

— Ну а раз поняли, так чего вы на меня еще смотрите?! Или мои парни вас тут до завтра охранять должны?!!

И только когда порскнувшие от меня в разные стороны, словно воробьи, пацаны захлопали дверцами своих машин, я тихонько пробормотал себе под нос:

— Храни вас бог, гаврики.

А потом быстро добежал до зарывшегося в мотор автобуса Угрюмцева.

— Ну что, Вить, пациент скорее жив, чем мертв или наоборот?

— Нет, Борь, скорее – при смерти: похоже, помпа накрылась. Или «голова» у движка трещину дала. Антифриз назад в бачок идет, а не в радиатор. Кипит, зараза.

— Угу, или термостат клина словил… Эх, Витя, как же это ты умудрился? Короче, раз уж так вышло, бросаем его к едрене маме. Думаю, другой автобус сейчас достать легче, чем этот починить. Главное – детвору нашу и бочки с солярой он сюда довез. Считай – задачу выполнил. А у нас еще дел полно, да и «массовка» вокруг какая–то уж совсем многочисленная стала. Сваливать отсюда пора, – и тут же придавил пальцем тангенту рации. – Общий сбор! Все под броню, наверху никому не сидеть, из люков наблюдение ведут только старшие машин, фланговые наблюдатели – только в триплексы, но смотреть во все глаза. О любых происшествиях тут же сообщать мне. Все, выдвигаемся!

Интермедия третья. Евгения Воробьева

— Господи, Женька, ну какая же ты все–таки дура, а!