Ричард Длинные Руки – штатгалтер

– Ну, когда я тогда упилась… и ты меня уложил в постель…

– Ах то, – я поспешил подпустить в голос воодушевления. – Это было незабываемо!.. Ты просто чудо. Я даже не ожидал, что такое можно. Просто прэлэстно… и даже восхитительно!.. Как бы вот так и весьма зело, хотя временами и обло, но больше зелости… Нам, самцам, это ого-го! В смысле, нравится. Ты была неподражаема. Знали бы короли, какая ты в постели, сразу бы войну за тебя начали. Да что там короли, императоры бы подрались! И началось бы Великое Переселение народов… Гм, а может быть, и в самом деле так и было…

Она смотрела во все глаза, и хотя эльфийскости в ней хорошо, если половина, но глаза от эльфийских предков точно, огромные и широко распахнутые, смотрят с наивным доверием и ожиданием.

– Я ничего не помню, – пробормотала она угрюмо. – Мне ужасно стыдно… Я вообще-то не такая… А ты подлый гад.

– Это вино, – с сочувствием сказал я, – раскрыло тебя. Твою богатую духовную натуру, твой потаенный мир, скрытый от обыденности и привычности, твой неистощимый потенциал и пренебрежение всякими предрассудками и устаревшей моралью…

Она ахнула, прикрыла рот ладошкой.

– Даже моралью? Что я творила, что творила…

Я ласково обнял ее за плечи.

– Все было хорошо.

Она зло сбросила мою руку, резко остановилась на выходе из коридора в большое помещение.

– Прочь! Грязное животное. Я не такая.

– Я тоже не такой, – сказал я с сочувствием. – Я рыцарь без страха и упрека в сверкающих латах. Но у меня не хватает духу быть им круглые сутки. Ну хоть ночью должно же вылезать из нас темное, звериное?

Она вздрогнула, напряглась, а в глазах мелькнул страх.

– А ты, – произнесла посуровевшим голосом, – не из этих?

– Каких? – спросил я.

– Которые ночью…

– А, – протянул я, – которые ночами превращаются в зверей?.. Беата, я человек свободный и демократично мыслящий, у меня нет запретов и сковывающей морали, потому могу выпускать из себя зверя когда угодно, никаких норм, никаких ограничений!

Она отступила на шаг, ладонь поползла к рукояти кинжала.

– И сейчас можешь?

– Да когда угодно, – заверил я. – Я же не дремучий вурдалак, который хоть не верит в Христа, зато верит в тысячи сковывающих его и опутывающих запретов, законов, обычаев, в некую память предков… Но ты не поглядывай на меня так уж ласково. С какой стати буду выпускать его сейчас?.. Мне сейчас мозги нужны, а какие у зверя мозги? У него их меньше, чем у женщины.

Она поморщилась, моя шпилька сразу вернула ее в привычное состояние боевой готовности, выпрямилась во весь свой высокий для эльфийки рост.

– Па-адумаешь, – выговорила с невыразимым презрением, – мудрец! И что ты сказал мудрого? Что с вурдалаками хорошо бы покончить?.. Так это я раньше сказала!

– Умный не всегда говорит первым, – напомнил я. – Но ты брякнула весьма к месту, так что да, это весьма, скажи только, где их вожак?

– Вожак?

Она смотрела в недоумении, я повторил:

– Вожак. У людей вождь, у волков – вожак, хотя это одно и то же, нечего пользоваться разными, хоть и похожими словами. Стая без вожака распадается. Жаль, что не так, как у муравьев, те после потери матки гибнут все до одного, хоть их миллионы, а волки все же потом реорганизуются, кто-то после серии схваток с соперниками сумеет настоять на своем лидерстве…

Ее глаза вспыхнули, сказала быстро:

– Предлагаешь воспользоваться такой ситуацией?

Я покачал головой.

– Новый вожак может счесть затею с внедрением в городскую жизнь неправильной или опасной… и вообще увести стаю в леса. Или в горы.

– Тогда старого нужно убить как можно скорее, – сказала она.

– А ты знаешь, где он?

Она покачала головой.

– Нет.

– А Филипп?

Она подумала, пожала плечами.

– Вряд ли. Он больше на догадках. Но у него почти всегда в цель. Умеет складывать пустячки, сразу видишь картинку. У меня так никогда не получится.

– Женская логика, – сказал я авторитетно, – хаотичная, интуитивная. У нас все со ступеньки на ступеньку и так до самых вершин, а вы… часто прыгаете сразу к верному решению, обгоняя рассудительных мужчин.

Она довольно заулыбалась.

– Спасибо.

– Но чаще, – уточнил я, – мордой о дерево.

– Почему о дерево? – сказала она обидчиво.

– Можно о стену, – согласился я, – это неважно. – Пойдем, чего мы встали? Или у тебя постель не застлана?

Глава 12

В ее небольшой комнатке я сразу заставил стол деликатесами, как мясными, рыбными и птицей, так и сладостями, создал два изящнейших фужера, где стекла почти не видно, а золотые медальоны словно висят в воздухе, и только когда наполнил красным вином, великолепие дизайна заблистало во всей красоте.

Беата пару раз придирчиво зыркнула на постель, то ли проверяла, аккуратно ли все застелено, то ли тщетно пыталась вспомнить, что же она там вытворяла такое особенное.

– Перекусим, – предложил я. – Извини, не могу предложить ничего достойного твоего обаяния и тепла, но мы в дороге, так что сухой паек, как ты понимаешь…

Она поморщилась.

– Это сухой паек?

– Ну да.

– Какой же ты, – сказала она с отвращением, – зажратый весь!.. Куда в тебя столько лезет!.. Представляю, как упиваешься и ужираешься, когда в своем королевском дворце!