Ричард I Львиное Сердце

То, что в письме Ричарда фигурирует как «fecimus exspirare»[93]

, происходило следующим образом: 2600 заложников были выведены за город, где на глазах у вражеского передового отряда христианское войско с копьями и мечами бросилось на связанных людей. При всем принципиальном одобрении, источники разнятся в эмоциональной оценке события. Так, ликующий Хаймар Монах тем не менее не скрывает своего отвращения к бойне. Говден оправдывает массовую резню как ответную меру за предшествующее — скорее, вымышленное — убийство христианских пленных Салах ад-Дином.

По другому поводу мы еще вернемся к вопросу о том, насколько «милость», «сочувствие» или диктуемое нормами поведение были присущи характеру Ричарда и что могло бы его остановить. Конечно, следует выделить такую важную черту характера, как беспощадность, суровость, которая, не проявляясь в особой жестокости, находила свое выражение в презрении к жизни окружавших его рядовых людей. Эта черта является одним, причем не субъективным фактором, послужившим причиной его смерти. Другой, индивидуальный фактор — это безрассудство, проявившееся при определенных обстоятельствах. Своеобразное безразличие к жизни, в том числе и к своей собственной. Его судьба была решена во время осады другой крепости, гарнизон которой оказался в таком же положении, что и защитники Акки. Сюжет, ускользнувший от трагиков классической эпохи: королевской заносчивости дает отпор случайно появившийся на сцене персонаж.

Займемся теперь отъездом Филиппа и его возвращением домой. 20 августа 1191 года Ричард пускает пробный шар: он предложил, чтобы они с Филиппом взяли на себя обязательство не покидать Святую Землю три года. Филипп отказался и через два дня объявил о своем намерении вернуться домой. При этом он счел необходимым просить согласия у Ричарда, так как у него с ним был договор. Ричард не скрывал своего мнения об отъезде, но, в конце концов, согласился расторгнуть союз на основании формального договора. В качестве официальной причины Филипп привел свою болезнь и нездоровый климат: он боялся, что умрет, если задержится. Это вызвало возмущение в лагере даже в рядах его сторонников, так как кто не страдал от изнурения и не находился под постоянной угрозой смерти? Сикард Кремонский, которого трудно заподозрить в симпатиях к Ричарду, сообщает, как все ужасно ругали Филиппа, когда тот уезжал. Важно установить царившее в то время в лагере настроение, потому что позже мы столкнемся с относящимися к этому времени слухами, и это подтверждает, что речь в них идет о более поздних вымыслах.

Представительная группа нефранцузских хронистов полагала, что заглянула в карты Филиппа, утверждая, что истинной причиной его возвращения было желание уладить проблему, связанную с фландрским леном. Он должен был снова передать его, а кроме этого, в качестве наследства получить во владение Артуа, часть Фландрии, граничащую с северо-восточной Нормандией. Ричард не верил, что Филипп только из-за этого поспешил домой, и передал на родину распоряжение принять оборонительные меры. Свое согласие на отъезд Филиппа он поставил в зависимость от принесения присяги, гарантирующей безопасность. Итак, Филипп дал присягу, что в течение 40 дней после своего возвращения не будет нападать на владения Ричарда. И последний получил преимущество в пропагандистской кампании. Филиппу не оставалось ничего другого. Он предпочел не вызывать слишком большой подозрительности у своего компаньона и создать видимость дружеской атмосферы при расставании. Филиппу пришлось признать при прощании, что они больше не были ничего должны друг другу, — помолвка с Алисой также была расторгнута договором, — и это означало, что предстояло теперь решить политико-стратегическую проблему: как Ричард, находясь от него на расстоянии, равном ширине всего открытого европейцами мира, мог бы предоставить ему повод для задуманной войны. И на этой почве скудных возможностей расцвели вскоре диковинные цветы клеветы. Слухами, плодящимися с тех пор с неимоверной быстротой, мы еще займемся, несмотря на свою распознаваемость, они достигли своей цели: основные упомянутые обвинения еще столетия будут висеть на Ричарде, тогда же они окончательно потопили в злобе и без того неприязненные отношения между королями. Считалось, что в конце своей жизни Ричард несколько лет не причащался, потому что требуемая для этого обряда готовность к примирению с врагами была несовместима с его ненавистью к Филиппу.