Ричард I Львиное Сердце

Ричард и Филипп не принимали непосредственного участия в боях. Вскоре после прибытия Ричарда оба заболели, причем последний болел серьезнее и продолжительнее. В период выздоровления, который пришелся на первую неделю июля, Ричард, укутавшись в шелковое одеяло, приказал подвести его к тому участку стены, который должны были штурмовать его люди, чтобы, по примеру Филиппа, по крайней мере, сражаться в качестве стрелка. Когда вопрос встал о том, чтобы повалить уже пошатнувшуюся башню, он, как говорят, предложил за каждый выбитый камень по четыре безанта. Но это предприятие было сопряжено с большими потерями, так как противник, несмотря на усталость, не терял бдительности. Снова и снова разрушенные участки стены спешно восстанавливались, и эта эффективная и героическая оборона вызывала у христиан восхищение. Но, в конце концов, гарнизон, решивший, что Салах ад-Дин бросил его на произвол судьбы, по своей инициативе приступил к переговорам о капитуляции. 4 июля 1191 года комендант аль-Маштуб прибыл в расположение крестоносцев и предложил сдать город взамен на беспрепятственный вывод из него всех защитников. Из английских источников мало что можно почерпнуть о внутренних разногласиях, вызванных этим событием, и это еще раз доказывает, что Ричард не был заинтересован в огласке. Согласно Itinerarium. Ричард наложил вето на вывоз осажденными личного имущества. Он не хотел, как утверждалось, после такой дорогостоящей и длительной осады вступать в пустой город. Не вызывает сомнения то, что именно Ричард настоял на ужесточении требований. Взятие города должно было принести как можно больше прибыли, и гарантией жизни должен был стать денежный выкуп. Читая Эракла, Philippidos Сикарда, Баха ад-Дина и Ибн аль-Атира, можно предположить, что аль-Маштуб встречался только с Филиппом, вероятно, не зная иерархии командования противника. Поскольку Филипп несколько месяцев до этого был бесспорным главнокомандующим христианской армии, мусульмане, должно быть, все еще считали его таковым. Уже по прибытии Ричарда Баха ад-Дин, сравнивая обоих королей, отмечает личное и финансовое превосходство Ричарда, но в то же время указывает на его более низкий ранг. Мы читаем у него, как аль-Маштуб пошел к французскому королю, «командующему армией». Но тот не вызвал английского короля. И Ричард счел необходимым продемонстрировать как противнику, так и своим боевым соратникам, что действительность несколько отличается от протокола, и утвердить тем самым свое политическое равенство. Согласно Эраклу, во время переговоров он пошел на штурм города. Группа источников Эракл-«Эрнуль» считает само собой разумеющимся превосходство Филиппа в политическом отношении: город должен был быть сдан только ему, ему он как раз и сдается, он ведет переговоры, принимает решения — всех остальных он лишь ставит перед свершившимся фактом, грубо отчитав, вызывает к себе в шатер Ричарда и «прочих баронов». Благодаря сообщению о демонстративном штурме Ричарда, мы хорошо различаем, какие источники, вместо того чтобы говорить о «королях», как это делает Говден, говорят только о Филиппе, как о единственном, кто принимал решение. Это французские источники, а также принявшие французско-монферратскую точку зрения Ригор, Гийом Бретонский, фландрская Continuatio Aquicinctina, итальянец Сикард Кремонский. Подробности сдачи Акки неизвестны, но, возможно, что в этих утверждениях находит свое отражение не только мнение о первостепенном значении Филиппа, но и реальные события капитуляции. Во всяком случае, здесь освещается ситуация, в которой Ричарду важно было не захватить командование над равными себе по рангу князьями, а вырваться из отводившейся ему роли чисто финансового спонсора и военного помощника. Чересчур резкая манера поведения при этом объясняется защитной реакцией. Строго ленно-иерархическую точку зрения, которую биограф Филиппа Картелльери заимствовал в качестве нравственной нормы поведения из французского провокационного арсенала, Ричард, по-видимому, не разделял. Биограф сообщал: «Филипп Август делал все, что входило в его обязанности главнокомандующего, а Ричард не исполнял свой долг, а именно, не подчинялся». И действительно, Ричард не подчинился, а самостоятельно начал переговоры с противником, причем с самим Салах ад-Дином.