Ричард I Львиное Сердце

Этот хотя и невыгодный для Танкреда договор мог стать эффективным пропагандистским оружием в руках врагов Ричарда. И нас не должно удивлять, что кайзер предпочел рассматривать обещание предоставления помощи как предоставленную помощь, если верить определенным источникам. Среди прочих причин ненависти кайзера к Ричарду Говден называет и «auxilium regi Tancreda factum»[65]

, а Коггесхэйл сообщает, что в Шпейере Генрих упрекал Ричарда в том, что потерял Сицилию «per ejus consilium et auxilium»[66]

— имелось в виду сокрушительное поражение кайзера под Неаполем летом 1191 года, когда Ричард уже давно стоял под Аккой. Исследователи XIX века поднимали в этой связи вопрос об ответственности Ричарда за поведение его племянника Генриха Брауншвейгского, о чем мы еще услышим. Но в какой степени негативное отношение Генриха к Ричарду базировалось на недоброжелательных слухах, распускаемых французами, не установлено. Об источниках подобной информации можно получить определенное представление, если обратиться к соответствующим местам у Ритора и в Philippidos. На редкость пространное повествование Ритора о том, как Ричард хотел остаться в Мессине до августа 1191 года, уже упоминалось. Летописец ни одним словом не обмолвился о причинах этого желания, но в Philippidos можно найти следующее толкование: Филипп отправился в Акку без Ричарда не потому, что тот ожидал прибытия своей невесты и хотел зайти на Кипр, как можно было бы предположить, а потому, что хотел помочь Танкреду защититься от Генриха VI. И, несмотря на все увещевания Филиппа поскорее отправиться в поход, Ричард остается на Сицилии, «auxiliumprestans Tancredo in prelia regi»[67]

.

Автор умалчивает о том, почему Ричард не дождался появления Генриха в Нижней Италии, но вкладывает в уста кайзера в Шпейере обвинение Ричарда о ведении войны на стороне Танкреда.

Мессину Ричард покидает через одиннадцать дней после Филиппа. Только один французский источник называет месячную задержку умышленной, В другом источнике она трактуется как запланированная мера военной помощи Танкреду, и устами кайзера утверждается, что так оно и было на самом деле.²⁴² Но если Генриха еще можно понять — ему необходимы были оправдания в связи с пленением Ричарда, то позиция французских летописцев, которые могли опираться на отечественных очевидцев, — вызывает удивление. О том, что в действительности произошло на Сицилии, французы должны были знать лучше германцев уже потому, что они сами там были.

С другой стороны, договор можно было использовать для того, чтобы очернить Ричарда — мол, он и не собирался его придерживаться. И Говден обвиняет Филиппа в том, что тот собирался дискредитировать Ричарда подобным образом. Амбруаз и Itenerarium также сообщают о дипломатическом эгоизме французского короля, что квалифицируется как возмутительное предательство, хотя и не бросающееся в глаза. Причем речь идет о более раннем времени и об эпизоде, широко известном, но не поддающемся авторской проверке. Подобная сдержанность делает честь менестрелю, которому королевские secreta были неведомы. Более убедительной представляется версия Говдена, который имел несколько иной доступ к информации. Правда, она относится к концу совместного пребывания королей в Мессине. Согласно ей, Филипп посылает к Танкреду с письмом герцога Бургундского, который, по Амбруазу-Itenerarium, возглавлял соответствующую специальную делегацию. Как сообщает Chronica, по поручению Филиппа это специальное посольство должно было предложить Танкреду военную поддержку на случай, если он пожелает воевать с Ричардом, когда тот нарушит обещанный мир, Gesta при этом добавляет, что последний, собственно, и приехал на Сицилию лишь с тем, чтобы ее завоевать. Если верить Амбруазу-Itenerarium, Филипп посылал своих людей к Танкреду еще до подписания договора, уговаривая того отстаивать свои права и уверяя в том, что не будет поддерживать Ричарда.