Ричард I Львиное Сердце

Все переданное интернированным с корабля, на котором находились королевские дамы, «коварные» греки конфисковали, заверяя, что сами позаботятся обо всем необходимом для заключенных, но этого не произошло. Пленники доведались о намерении местных магнатов казнить их и, не желая к тому же больше терпеть голод, решили защищаться. «Коварству» греков они противопоставили английскую хитрость. Заключенным тайно были переданы несколько луков, и они совершили побег, причем отличились два названных по имени нормандских рыцаря. На помощь подоспела команда busciae, и беглецы укрылись на корабле. Из этого следует, что высаживающемуся на остров Ричарду уже не нужно было освобождать пленных — этому можно верить, поскольку автора Itinerarium нельзя упрекнуть в стремлении приуменьшить заслуги Ричарда. Более того, в совершенно независимом от этого источника сообщении Эракла, значительную роль в освобождении крестоносцев сыграл один нормандец: речь идет о наемнике Исаака. Но из этого также следует, что были убитые, в том числе убитые греки, прежде чем на место событий прибыл Исаак. Открытую борьбу начали, несомненно, люди Ричарда, хотя их едва ли можно за эго осуждать. Приехавший Исаак повел себя крайне обходительно и пообещал возместить ущерб, разумеется, «неискренне», после чего начал собирать на морском побережье войска. Тем временем он весьма любезно приглашает сестру и невесту Ричарда сойти на берег. Вежливо сославшись на отсутствие разрешения Ричарда, Иоанна отклонила приглашение. Эракл и «Эрнуль», что весьма показательно и следует особо отметить при дальнейшей оценке этих источников, идут дальше Амбруаза и Itinerarium, сообщая, что Исаак уже решил силой захватить Иоанну и Беренгарию, но тут появился Ричард, причем и у английских авторов можно найти опасения по поводу возможного нападения Исаака. Это lectio difficilior[71]

к короткому сообщению Говдена, не знавшего деталей предыстории, о том, что Исаак запретил кораблю заходить в гавань. После всего того, что произошло, команде незачем было высаживаться на берег, а так как в этом не было и необходимости, то Исаак, вероятно, уже настроенный воинственно, стремился улучшить свои исходные позиции, захватив членов королевской семьи. И Роберт Торнхемский, капитан корабля, ставший впоследствии фаворитом Ричарда, оказал бесценную услугу своему королю, обеспечив ему при высадке на берег полную свободу действий и защиту его близких. Попади Иоанна и Беренгария в плен к Исааку, у Ричарда были бы связаны руки.

Но можно ли вообще говорить о злом умысле Комнина? Нельзя забывать, что в этом отдаленном уголке средневекового мира не только греки, но и латиняне считали себя вправе захватывать имущество потерпевших кораблекрушение, а о том, что на Запале в свое время это было лаже королевской привилегией, напоминает изданный Ричардом в Мессине указ, в котором он отказывался от этого права в пользу потерпевших. Не проще ли объяснить враждебность по отношению к крестоносцам в целом и к людям Ричарда в частности обычаями времени, которым следовали местные жители до вмешательства Исаака? Если в свидетельстве аль-Фадила о неприязни Исаака к католикам и есть доля правды, — хотя нет оснований полагать, чтобы он из-за этого был отвергнут всем восточным латинским миром и ни один пилигрим не смел бы ступить на остров, — это вовсе не означает, что он должен был сознательно стремиться к войне с Ричардом. Одно дело — привычные наскоки небольших отрядов крестоносцев, совсем другое — провокация великой державы. Поэтому не следует ли считать, что в возникновении вооруженного конфликта решающую роль сыграл именно анжуйский десант, а не какие-либо действия со стороны Исаака?

Однако утверждению о том, что Исаак старался избежать открытой конфронтации с Ричардом, противоречат следующие факты. С появлением Ричарда он сразу же отбрасывает в сторону дружескую любезность, с помощью которой он пытался выманить сестру и невесту английского короля на берег. Хотя тот просит лишь о разрешении сойти на берег и возместить ущерб, причиненный его людям, — сущий пустяк, — Исаак категорически отклоняет просьбу и выбирает тем самым немедленный бой. Ведь если бы он надеялся, что незваные гости вскоре покинут остров, разве бы он не попытался своей уступчивостью разрядить обстановку? И это его упрямство охотно толкуется как политическое безумие. Но это справедливо лишь в том случае, если рассматривать появление Ричарда у берегов Кипра, что чаще всего и делается, как чистую случайность. Опираясь же на противоречащие этому утверждению факты, можно предположить: Исаак с самого начала догадался, что могло означать появление у его острова анжуйских кораблей и что с прибытием самого Ричарда у него уже не останется шансов на переговоры. Не сумев взять заложников и не надеясь больше на хитрость и компромисс, он пытается силой воспрепятствовать высадке вражеской армии. Но тогда о намерениях Ричарда захватить остров он должен был знать заранее. И здесь возникает вопрос: а не был ли он предупрежден?