Ричард III. Самый оболганный король Средневековья

Герцог Глостер действовал очень решительно – лорд Гастингс был немедленно казнен, Стенли поместили под домашний арест, епископов заключили в одну из темниц Тауэра.

Важно обратить внимание на следующее обстоятельство – ни один из источников не рассказывает о сопротивлении других членов Королевского совета. Сцена в Тауэре могла быть очень бурной, по версии Томаса Мора, завязалась борьба, герцог Глостер действительно мог кричать о предательстве и громко призывать стражу. Но никто из лордов ни во время совета, ни после не выступил в защиту арестованных.

Вести о злополучном Совете в Тауэре вызвали в Лондоне настоящую панику. По столице распространились самые ужасные слухи, горожане начали вооружаться. Но все успокоилось удивительно быстро – протектор опубликовал прокламацию, текст которой дошел до нас только в пересказах. К озвученным на заседании Королевского совета обвинениям были добавлены новые пункты. Лорд Гастингс провозглашался одним из «дурных советников», которые подавали Эдуарду IV пример разгульной жизни и тем самым свели монарха в могилу. В этом, несомненно, была доля правды – Гастингс действительно являлся бессменным собутыльником короля Эдуарда и его верным товарищем в любовных похождениях. Кроме того, протектор приказал объявить, что лорда Гастингса спешно казнили, так как иначе его могли бы отбить силой. По выражению Манчини, «невежественная толпа поверила».

Попытаемся разобраться в произошедшем более подробно. Основные версии были сформулированы уже к 30-м годам XVI в. По мнению историков, писавших во времена Тюдоров, никакого заговора в помине не было. Ричард Глостер якобы уже давно задумал узурпировать трон, к середине июня он собрался с силами и приступил к ликвидации политических противников. Того же мнения до сих пор придерживаются т. н. традиционалисты.

Защитники Ричарда III утверждают, что заговор был, и протектор действительно защищал свою жизнь. Позиция ричардианцев на первый взгляд выглядит более обоснованной, так как они опираются на мнение современников. Герцогу Глостеру поверила не только «невежественная толпа», но и большинство членов Королевского совета, а также большинство хронистов, писавших, что называется, по горячим следам. Сохранилось весьма любопытное визуальное доказательство этого – на полях хроники аббатства Сент-Олбанса можно увидеть нечто вроде карикатуры на Джорджа Гастингса. Монахи изобразили лорда в откровенно демоническом облике – с лысым черепом, заостренными ушами и крайне неприятными чертами лица.

Разумеется, исследователи имеют моральное право критически относиться к данным источников. Но полностью игнорировать мнение свидетелей событий вряд ли имеет смысл. Необходимо подчеркнуть – в середине июня 1483-го у Ричарда Глостера не было возможности силой навязать членам Совета свои взгляды. Запугать лондонцев он тоже был положительно не в состоянии, да источники об этом и не говорят. Они утверждают, что протектор смог убедить всех, что действовал на благо королевства. Вероятно, документы сохранили не всю информацию. Возможно, были предъявлены дополнительные доказательства. А может быть, «косвенные улики» выглядели достаточно убедительно.

Вероятно, нам удастся прояснить ситуацию, проанализировав мотивы «подозреваемых». Королева и ее родственники, вне всяких сомнений, были заинтересованы в устранении протектора. У лорда Гастингса также имелись серьезные причины для недовольства.

Без Гастингса Ричард, скорее всего, не смог бы стать протектором, но лорд очень быстро понял, что старался не для себя. Первым человеком после регента стал герцог Бэкингем, Гастингс же оказался всего лишь одним из дружественно настроенных аристократов. Почему так? Все очень просто – Джордж Гастингс был слишком крупной и самостоятельной политической фигурой, а протектор не желал делиться властью. Лучший друг Эдуарда IV вряд ли мог смириться с понижением своего статуса, и «смена ориентиров» была вполне естественным выходом из положения.

Примерно те же мотивы двигали Томасом Ротерхэмом. Напомним, что архиепископ Йорка с самого начала был активным сторонником Вудвилей и даже рискнул передать королеве большую печать. Лишение поста канцлера сделало его одним из врагов протектора.

Наконец, епископ Мортон и лорд Стенли всегда были противниками герцога Глостера. Конфликт со Стенли начался еще в 1473 г., когда Ричард вмешался в земельную тяжбу Стенли с гораздо менее влиятельным родом Харрингтонов. Решение было принято по справедливости, т. е. не в пользу Стенли. Мортон и Стенли были антипатичны Ричарду еще и потому, что отличались излишней гибкостью взглядов. Бесконечные переходы от Йорков к Ланкастерам и обратно делали их крайне ненадежными союзниками. При Эдуарде IV оба аристократа занимали видное положение, теперь же они были фактически устранены от принятия решений.