Ричард III. Самый оболганный король Средневековья

Затем новый монарх направился в Вестминстер. Там он формально взял на себя королевские полномочия, усевшись на мраморный трон в Суде Королевской Скамьи. Перед королем собрались все судьи, большой зал был запружен зрителями. Ричард поспешил исправить не слишком приятное впечатление, оставленное его приходом к власти. Он обратился к судьям и чиновникам, торжественно призвал их следить за соблюдением законов, невзирая ни на страх, ни на личную приязнь. Ричард III заверил собравшихся, что все люди, вне зависимости от звания и состояния, равны в глазах короля и имеют право на равную справедливость.

Доказательства последовали немедленно. На обратном пути Ричард III вызвал из церковного убежища сэра Джона Фогга (родственника Вудвилей и одного из наиболее яростных своих противников), взял его за руку и поклялся быть ему другом. Спустя всего несколько часов Джон Фогг был назначен мировым судьей в Кенте. Ричард III завершил первый день своего царствования молитвой у мощей Эдуарда Исповедника.

Конечно, узурпацию одобрили далеко не все. Ричарда не приглашали на трон, ему позволили захватить власть, чтобы избежать беспорядков и, возможно, гражданской войны. Зрелый, мужественный и зарекомендовавший себя политик воспринимался как гарантия сохранения стабильности. Ричард III, бесспорно, пошел против совести, но, в конце концов, все уже было сделано. Королю было 30 лет, ему должно было хватить времени и на то, чтобы заставить считать себя единственным преемником брата, и на то, чтобы подавить неизбежные заговоры. Словом, Ричард вполне мог стать одним из монархов, оставивших по себе добрую память.

Глава 10

Ричард III милостью Божьей король Англии (июль 1483 – август 1485)

Итак, Ричарду удалось почти невозможное. В начале апреля 1483 г. герцог Глостер был младшим братом короля. Между ним и троном стояло как минимум три человека (Эдуард IV и два его сына), впрочем, в те дни Ричард, скорее всего, даже не мечтал о короне. Внезапная смерть Эдуарда IV дала герцогу Глостеру возможность изменить свою жизнь – он стал регентом, а потом и королем. Сыновья Эдуарда IV были объявлены незаконнорожденными и временно исчезли с политической сцены. Разумеется, в столь сложной ситуации затягивать с коронацией было никак нельзя; церемония состоялась всего через десять дней после того, как Ричард согласился принять корону – 6 июля.

Стоит отметить, что внешняя сторона коронации была далеко не главной. Средневековые интеллектуалы не уставали повторять, что до помазания монарх являлся лишь фактическим правителем своей страны, а после него – становился ее истинным властелином, посредником между Богом и людьми, пастырем, самим Всевышним призванным оберегать вверенное ему стадо. Незыблемость королевской власти была азбучной истиной. Церковь учила – монарх может потерять трон, но при этом все равно останется королем, именно потому, что он помазанник Божий. Большинство англичан придерживались того же мнения, они продолжали именовать королями и королевами всех, кого должным образом «повенчали на царство». Например, в одном из писем семейного архива Пастонов упоминаются «король Генрих и королева Маргарита», а всего тремя строками ниже «король Эдуард» и «королева Елизавета». Иными словами, коронация была едва ли не единственным средством нейтрализовать все сомнения в законности прав монарха.

Современники в один голос отмечали, что торжества, отмечавшие воцарение Ричарда III, оказались необычайно пышными. Новый король не любил помпезных церемоний, но в данном случае траты были необходимы. Ричард III был не слишком популярен. Как минимум спорные методы захвата власти не создали ему новых сторонников.

Не улучшало отношение к монарху и то, что он опирался в основном на поддержку северных графств. Мало того, что свита Ричарда состояла в основном из северян; захватив трон, он вызвал с севера еще 5000 человек, видимо, на случай возможных беспорядков. Необходимо отметить, что в XV столетии лондонцы относились к северянам по меньшей мере предвзято. Северные графства считали дикой страной, настоящей родиной беспорядков, а их уроженцев – необразованными, воинственными людьми непредсказуемого нрава. Жители Центральной Англии опасались, что король Ричард будет править в интересах Севера, что именно туда пойдут государственные средства и что именно северянам достанутся все ответственные посты. Пышные торжества могли хотя бы на время отвлечь и успокоить жителей столицы.

Коронация Ричарда III обещала стать особенно блестящей, поскольку это был первый с 1314 г. случай, когда корона возлагалась на голову не только короля, но и его супруги – Анны Невиль. По-видимому, Ричарду III удалось сделать свое помазание чем-то особенным. До наших дней дошло более тридцати описаний этого торжества, причем все они составлены в самых восторженных, даже благоговейных выражениях.