Ричард Львиное Сердце: Поющий король

В эту минуту в распахнутый шатер короля Англии вошел рыцарь Гийом де Летанг, коего посылали к Филиппу-Августу, и сообщил, что король Франции готов принять в своей ставке Ричарда Львиное Сердце. Закончив завтрак, Ричард со своей свитой, простившись с Беренгарией, отправился в расположение старинного друга, а ныне, скорее всего, недруга. Несмотря на это, войдя в шатер Филиппа, он кинулся к нему в объятия:

— Дорогой мой Филу! Как я соскучился по тебе!

— Вот как? — холодно отвечал король Франции. — Отчего же в таком случае ты столь долго плыл сюда? Второй месяц пошел с того мгновения, как мы расстались с тобой в Мессине.

— Ты же знаешь, я завоевывал Кипр, — отвечал Ричард. — Нельзя было оставлять этот предательский остров у себя в тылу. Теперь он наш.

— В смысле — твой и мой?

— Хм… Я оставил там хозяином Гюи де Лузиньяна. И коннетабля тамплиеров Робера де Шомона. О! Граф Анри, и вы здесь, — заметил Ричард приблизившегося к нему графа Шампанского. — Наслышан о ваших подвигах. Стало быть, вы теперь возглавляете наш крестовый поход?

— Полагаю, отныне мы втроем будем возглавлять его, — отвечал Анри де Шампань. — Я не могу верховодить при таких монархах.

— Пожалуй, пожалуй… — пробормотал Ричард. — Каково на сегодня положение дел? Мне хотелось бы сразу все знать.

— Вы можете не беспокоиться и покамест отдыхать, — молвил Филипп-Август. — Полагаю, вашему войску не суждено участвовать во взятии Сен-Жан-д’Акра.

— Я решил переименовать Сен-Жан-д’Акр в Иерусалим-сюр-мер, — беззаботно сказал Ричард, будто не поняв сказанного королем Франции. — Правда, здорово? Неплохо придумано, согласитесь.

— Иерусалим-сюр-мер? — усмехнулся Филипп-Август. — Несколько напыщенно. Сен-Жан-д’Акр привилось, это название вошло в плоть и кровь всех, кто вот уже два года осаждает неприступную крепость.

— Стало быть, в твою, Филу, кровь и плоть оно еще не успело войти, и ты можешь спокойно именовать Акру по-моему, — засмеялся Ричард. — Ведь не станешь же ты утверждать, что и ты торчишь тут два года. Да! Так почему, вы говорите, мне не суждено участвовать во взятии Сен-Жан-д’Акра? Потому ли, что я буду брать Иерусалим-сюр-мер?

— Нет, не поэтому, ваше величество, — отвечал Анри де Шампань. — А потому, что город уже висит на волоске.

— Да-а?!! — удивился Ричард. — Уж не на рыжевато-золотистом ли волоске короля Франции?

— Нет, — не принимая игривого тона Ричарда, ответил Анри.

— Разрешите доложить вам, ваше величество, что, покуда вы воевали на Кипре, мы здесь построили небывалые осадные машины, башни, тараны, метательные орудия. Мы устроили подкопы под все основные укрепления защитников крепости. Необыкновенное воодушевление царит в сердцах крестоносцев. Все это ужасает сарацин, и они уже готовы вести с нами переговоры о сдаче крепости.

— Кроме того, — продолжил Филипп-Август, — весной прежний гарнизон Сен-Жан-д’Акра после долгих уговоров Саладина, который и слышать не хотел о смене, добился все же того, что смена была произведена. В итоге вместо доблестных, но уставших прежних защитников эмир Каракуш получил свежих, но бестолковых, а к тому же еще и трусливых. Полагаю, Каракуш и сам готов уже говорить о добровольной сдаче города.

Филипп-Август и Анри де Шампань как-то очень уж заговорщически переглянулись, и, перехватив их взгляд, Ричард вдруг понял, откуда ветер дует. Они опасаются, что, узнав о его прибытии, сарацины и впрямь захотят выдвинуть условия добровольной сдачи города.

— А, так мне, стало быть, можно и не задерживаться тут, — произнес Ричард с улыбкой. — Вы докончите дело, а я тем временем отправлюсь прямо на Иерусалим.

Король Франции и временный верховный главнокомандующий крестового похода вновь переглянулись.

— Нет, Уино, — сказал Филипп, — так не годится. Это будет нечестно. Столь же нечестно, как предлагать моим людям четыре безанта вместо трех моих и переманивать их в свое войско. Что за дурацкое представление ты устроил вчера на своем холме?

— Я радовался, что наконец прибыл в Святую Землю, вот и все, — пожал плечами Ричард. Его подмывало развернуться и уйти.

— Вы вновь привезли сюда кощунственное знамя, — раздался голос за спиной. Оглянувшись, король Англии увидел знакомую личность, епископа Филиппа Бове.

— Приветствую вас, ваше преосвященство, — поклонился он. — Благословите.

— Благословляю, сын мой, — перекрестил Ричарда епископ. — Но заявляю при этом: ежели вы, ваше величество, явились сюда, чтобы сеять в рядах пилигримов разврат и пьянство, вам лучше сейчас же вернуться на Кипр. Говорят, вам там очень понравилось. Вы обзавелись женой и провели на острове язычников и схизматиков медовый месяц. Не так ли?

— Совершенно верно, ваше преосвященство, — кивнул Ричард.

— Кстати, — продолжал епископ, — вы помните о клятве, данной вами королю Франции, что всякая добыча этого похода будет разделена меж вами пополам? Вы собираетесь отдавать ему половину Кипра?

— Я завоевывал Кипр не для себя, а для короля Иерусалимского, — пробормотал Ричард несколько неуверенно.

— Зачем же вы в таком случае оставили там свою тень, тамплиера Робера де Шомона? — сурово спросил епископ.