Риф Скорпион

— Пара вопросов, прежде чем вы уйдете. — Вебстер придвинул стул к столу, вставил лист в пишущую машинку; отеческим тоном посоветовал ей придерживаться истины. — Так будет лучше. Не стоит портить отношения с полицией. Вы не сидели бы здесь, если бы раньше говорили правду. Вы познакомились с Хельбергом сразу, как только он приехал в заводской поселок?

Фру Салтнес (фрекен Харм) познакомилась с почтмейстером за полгода до поездки в Париж. Первое время он редко навещал Холмгрена, но потом визиты участились, и всякий раз он приходил один, притом довольно поздно. Фрекен Харм прониклась к нему симпатией — очаровательный мужчина, повидал свет. Она влюбилась. Без последствий. Он не ответил ей взаимностью.

— Он был знаком с фру Стефансен?

Почтмейстер познакомился с фру Стефансен перед самой поездкой в Париж, в Копенгагене. В Париже она все вздыхала по Холмгрену, никогда не оставалась наедине с Хельбергом, который все сильнее влюблялся в нее. Он уже не мог скрывать своего чувства, даже от фрекен Харм. Прямо вслух говорил — дескать, много женщин довелось узнать, но впервые влюблен по-настоящему. От одного имени Холмгрена ему кровь ударяла в голову.

— Он готов был взорваться, этот детина.

После возвращения домой он ни разу не заходил к Холмгрену, только однажды появился осенью, когда тот позвонил ему и попросил принести меду. В тот раз он попросил фрекен Харм устроить небольшую вечеринку во Фредрикстаде у ее жениха. Покраснел, точно школьник, и так умолял ее, что она пожалела его и пообещала что-нибудь сделать. Однако фру Стефансен не захотела встретиться с ним.

— Он ей не нравился?

— Почему, нравился, но она не желала никаких новых любовных связей.

— Стало быть, вы уверены, что тогда у них не было интимных отношений?

— Они совсем не общались, во всяком случае в то время.

— Очень важно. — Вебстер подумал: «Значит, она не могла ничего знать о покупке того пузырька».

— А потом вы что-нибудь замечали?

Недели две спустя фрекен Харм увидела, как они стоят и разговаривают друг с другом в сумерках за сараем Хельберга. Она не слышала, о чем шла речь, они, естественно, говорили тихо. Видела только два силуэта — женщину и высокого мужчину.

Всякий раз, как он пытался подойти к ней вплотную, она выставляла руку вперед и отступала на шаг. Когда она затем побежала вниз по дороге, фрекен Харм узнала ее. Сама фрекен Харм стояла у окна в темной комнате.

Позже она ни разу не видела их вместе. А через неделю Холмгрен умер.

— Холмгрен говорил, что ждет гостей в тот вечер, который предшествовал его смерти?

Холмгрен никого не ждал. Он всегда предупреждал ее, если ожидались гости. Фрекен не исключала возможности, что его навестит фрекен Энген. В ту осень они использовали каждую возможность для встречи.

— У Холмгрена было заведено пить белое бордо? Я как-то забыл спросить вас об этом.

Фрекен Харм вдруг задумалась, на лице ее отразилось замешательство.

Нет… Холмгрен никогда не пил белое бордо, никогда. Он не любил его. Хотя в погребе стояло отличное бордо.

— М-м-м-м. — Вебстер побарабанил пальцами по столу, пригладил воображаемые волосы. — Скажите, фру Салтнес, а Хельберг любил белое бордо?

Она как раз об этом сейчас подумала. Экеберг, он же Хельберг, всем винам предпочитал сладкое белое бордо. Скажем, виски с содовой никогда не пил, тогда как Холмгрен не прочь был опрокинуть стаканчик перед сном.

— Неужели, господин Вебстер, вы полагаете, что Хельберг?.. Я думаю о той бутылке, которая стояла на тумбочке Холмгрена, когда я утром нашла его мертвым.

Вебстер не стал отвечать, и вскоре по лестницам полицейского управления сбежала вниз счастливая фру Салтнес (фрекен Харм).

В одиннадцать часов было подписано постановление о заключении Хельберга в тюрьму. Помимо Вебстера присутствовали прокурор и начальник управления уголовной полиции.

Хельберг признал себя виновным в присвоении ста двадцати пяти тысяч семисот крон.

Когда прокурор заявил, что есть все основания обвинить его в убийстве, Хельберг мотнул головой и не стал отвечать. Его вывели, и начальство поздравило Вебстера.

Каждое утро Вебстер шел по переходу в тюрьму. Случалось, он посещал Хельберга и около восьми часов вечера. Посидит молча с серьезным лицом. Вечернее освещение создавало особую атмосферу в камере. Они сидели на табуретках; рослый почтмейстер — наклонясь и положив руки на колени. Время от времени черные глаза поднимались на Вебстера, как будто искали возможности избежать тяжелого мытарства.

В это время Вебстер один за другим задавал короткие деловые вопросы. Так же кратко напоминал, что запираться бесполезно. Ничего не обещал, но все же вставлял:

— Сами знаете, чистосердечное признание облегчит вашу участь. — И добавлял: — Вам известно, что фру Стефансен тоже арестована?

Черные глаза сверкали и метались, не находя себе опоры в камере. Он отрывал от табуретки могучее тело, снова садился. Лицо его бледнело. Все отчетливее проступала иссиня-черная щетина.