Рифл шафл

– Конечно в курсе, мы с Михаилом Григорьевичем вместе к отцу Серафиму приезжали… А если найденные сегодня крошки совпадут с переданными на экспертизу остатками куличей из твоего дома… Сама понимаешь, как всё закрутится…

– Чувствую, что совпадут… – согласилась Зиночка. – До дома хоть довезёшь, а то сил нет?

Она подхватила рюкзак, в который Динка сложила заготовленный травы. Обнаружила несъеденные бутерброды.

– Антон, возьми, с Михой перекусите, а то мы с Диночкой про еду совсем забыли…

– Спасибо. За такие «бутеры» как девушку до дома не подвезти?!

* * *

Несмотря на усталость и расстройство, Зинаида приняла душ и спустилась в гараж.

Раздвинув бельевую сушилку, она покрыла её марлей и принялась бережно раскладывать растения. Простая работа успокаивала.

«Клод Эйдэн оказался женихом Идочки Тусевич! Староват он, конечно, для жениха, но зато богат, судя по всему! Интересные планы у нашего председателя ТСЖ насчёт судьбы собственной внучки. Эх! Расспросить бы Идочку, да нельзя – Мишку подведу…», – размышляла Зиночка, перебирая собранные Диной брусничные листочки.

О Тусевиче она знала немного, а конкретнее: только то, что он сам про себя рассказывал при встречах, начиная с первого дня знакомства. Так как знакомство носило исключительно деловой характер, то и разговоры не отличались особой искренностью или задушевностью.

Позже, когда всем в посёлке стало понятно, что между симпатичной и шустрой переводчицей и строгим подполковником Борисовым закрутился самый настоящий роман, и дело явно продвигается к свадьбе, Тусевич стал гораздо любезнее, и даже несколько раз предпринимал попытки пригласить Зинаиду к себе на чашку чая.

Итак, Тусевич Аркадий Казимирович…

Шестидесяти восьми лет от роду, отличается отличным здоровьем и неуёмной энергией. В связи с чем, выйдя на заслуженный отдых, продолжает трудиться, правда, не по специальности.

По образованию – учёный-химик. В своё время, был довольно известным теоретиком, имел смелые работы и публикации, защитил диссертацию.

В смутное время девяностых, после развала Союза, в составе группы перспективных ученных был приглашён для работы по контракту в Новую Зеландию, где успешно трудился, заработав вполне приличный капитал.

Рано оставшись вдовцом, безумно обожал свою дочь, которая постоянно находилась с ним рядом.

Тем не менее, как-то так получилось, что любимое дитя он проморгал, вернее, недосмотрел того момента, когда его дочь, пренебрегая узами брака, решила стать матерью-одиночкой и подарила новоиспечённому деду внучку, названную им Артемидой.

Когда Аркадий Казимирович хотел выказать недовольство каким-либо действием Идочки, он всегда шутил, что все отрицательные черты Артемида унаследовала именно от своего папаши.

Благодаря ему, его любимые девочки в деньгах никогда не нуждались. И всё было замечательно, но ровно до того дня, когда его дочь погибла за рулём автомобиля. Находящаяся в салоне Идочка выжила чудом – ей было всего три годика.

Оставаться после трагедии на чужбине Тусевич морально был не в силах. Он вернулся в Россию, где до самой пенсии преподавал в университете и воспитывал обожаемую внучку.

Прокрутив в голове всю обрывчатую информацию относительно нелёгкой судьбы Казимировича, Зиночка, устыдилась своих подозрений.

Естественно, что одинокий мужик – пусть и не красавец, но востребованный в науке и при деньгах, посвятивший себя заботе о девочке – мог иметь знакомства среди окружавших его иностранных приятелей. А тем более, бывший земляк как нельзя лучше подходит на роль задушевного товарища вдали от родных мест.

Знал или нет Аркадий о том, чем конкретно занимается Клод-Клеон, неизвестно…

Мог ли господин Эйдэн проникнутся трагической судьбой Тусевича? Конечно мог. Могли они продолжить общение после отъезда Тусевича? Легко! Мог ли Клод влюбиться в Идочку? Да легко! А Идочка? Тут вряд ли стоит думать о любви, но о браке по расчёту – запросто!

Тем более что согласно сведениям из интернета сам Клод официальных жён и детей не имел.

Так что, чем плохой жених?

А возрастной разницей сегодня никого не удивишь!

То, что покойные Клод и Марьяна были запечатлены беседующими на Динкиной фотографии, перестало вызывать у Зиночки недоумение. Мало ли зачем зашёл в церковь православный грек Адониди.

8

Поздно вечером позвонил Миша, он поблагодарил Зинку за то, что она умудрилась спровадить с места обнаружения трупа капризную Дину.

– У неё, Зин, и так нервишки слабые, да ещё подозрительность появилась – везде злодеи мерещатся. Представляешь, нафантазировала мне про этого Клода, что он её похитить хотел, потом про Раису ерунду всякую надумала… Злюкой становится! Или возраст такой, сама понимаешь, у всех ровесниц – любовь да парни, а она – одна, и без матери родной. Трудно ей. Может, психологу показать? – сокрушенно произнёс подполковник. – Эх… Тяжко тебе с нами придётся. Ты то, сама как? Сильно испугалась?

– Было немного, – призналась Зиночка. – А насчёт психолога не торопись – Динка не простит тебе этого.

– Уснуть-то сможешь одна?