Рифтеры (Сборник)

Разумеется, любые стены рано или поздно падали. Карантин отменялся или отмирал. Ворота открывались или же сгнивали от ржавчины. К тому времени было уже слишком поздно: живая ткань превращалась в некротическую. Новая кровь в мертвую зону не текла. Разве что пара-другая прерывистых вспышек на подземных кабелях, периферийных нервах, где Водоворот перескакивал через провалы. Разве что несколько человек, не успевших вовремя убраться, но все еще живых; или тех, кто приезжал, не столько разыскивая это конкретное место, сколько убегая из другого.

Кларк попала именно в такой район, город руин, разбитых окон и пустых глаз, наблюдающих из домов, которые никто не озаботился снести. Жизнь здесь, по большей части, не замечала присутствия Лени. Та же избегала явных территориальных границ: беззубых детских черепов, со значением расставленных вдоль какого-нибудь особенного тротуара; полумумифицированного трупа, распятого вверх ногами под загадочной надписью «Святой Петр Недостойный»; бесхозных автомобилей, словно по случайности перекрывающих то одну дорогу, то другую, – ржавых баррикад, что направляли беспечного путника к некой бойне в центре города, словно рыбу в запруде.

Два дня назад Лени обошла шабаш благодетелей, которые живьем ловили бродяг и отщепенцев, словно полевых мышей, и насильно накачивали их каким-то генетическим коктейлем. Скорее всего, рецептом из ксантопластов. С тех пор ей везло: она больше никого не встретила. Передвигалась только ночью, когда ее чудесные глаза давали максимум преимуществ. Держалась подальше от местных штабов и блокпостов с горящими бочками, прожекторами и ржавыми, лишь наполовину функционирующими аварийными блоками Балларда. Попадались ловушки, замаскированные блиндажи с бандами выскочек, желавших завоевать себе положение в местной иерархии; они истекали слабым инфракрасным сиянием или осколками света, невидимыми для просто­го мяса. Кларк замечала их еще издали и меняла курс, а там так ничего и не подозревали.

Она почти миновала опасную зону, когда в дверном проеме дома, стоявшего примерно в десяти метрах впереди, появился какой-то человек: метис с доминантными латиноамериканскими генами; его кожа казалась синевато-серой в бледном свете, усиленном линзами. Голые ноги, обрывки пластика, нанесенного спреем прямо на подошвы, отслаивались на глазах. Какая-то пушка в одной руке, двух пальцев на ладони не хватало. Другую он превратил в своеобразный протез, обернув вокруг нее клейкую ленту в несколько слоев, утыканную осколками стекла и ржавыми гвоздями.

Он посмотрел прямо на Лени глазами, что сияли такой же белизной и пустотой, как и ее собственные.

– И? – спросила Кларк через минуту.

Рукой-дубинкой он резко обвел окружающую территорию:

– Не слишком большая, но моя. – От старых болезней он хрипел. – Надо платить.

– Я лучше пойду обратно, откуда пришла.

– Нет, не пойдешь.

Она привычным жестом постучала пальцем по запястнику. Тихо, почти беззвучно произнесла:

– Тень.

– Средства переведены, – ответило устройство.

Кларк вздохнула и скинула рюкзак. Еле заметно улыбнулась одним уголком рта.

– И как ты меня хочешь? – спросила она.

* * *

Он хотел ее сзади, хотел ткнуть лицом в землю. Хотел называть «сукой», «шлюхой» и «ампутанткой». Хотел порезать своей самодельной дубиной.

Лени думала, можно ли это назвать изнасилованием. Ей не дали выбора. С другой стороны, она не сказала «нет».

Он ударил ее, когда кончил, наотмашь врезал по голове рукой, в которой раньше держал пистолет, но жест был словно символическим. Наконец метис откатился в сторону и встал.

Все это время Кларк как будто издалека, отстранение наблюдала за собственной плотью, а теперь позволила себе вернуться к виду от первого лица.

– Ну что? – Она легла на спину, тыльной стороной ладони стирая грязь с лица. – Как я тебе?

Он хмыкнул и принялся обследовать рюкзак.

– А вот там ничего нужного тебе нет, – сказала Лени.

– Угу. – Тем не менее что-то привлекло его внимание. Он вытащил костюм из черной блестящей ткани.

Тот начал корчиться у него в руке.

– Черт! – Метис уронил комбинезон на землю. Тот не двигался. Притворялся мертвым.

– Это что за хрень... – Бродяга взглянул на Кларк.

– Маскарадный костюм. – Она встала на ноги. – Тебе не подойдет.

– Чушь. Это же та отражающая кополимерная штука. Такую носит Ленни Кларк.

Кларк моргнула:

– Что ты сказал?

– Леонард Кларк. Глубоководный жаброчеловек. Он еще землетрясение устроил. – Мужик пнул гидрокостюм скрюченной ступней. – Ты что, думаешь, я не знаю? – Он поднял руку с пистолетом и дотронулся дулом до уголка линзы. – Как я, по-твоему, их заполучил? Ты не первая поклонница в городе.

– Леонард Кларк?

– Я сказал уже. Ты глухая или тупая?

– Я дала себя изнасиловать, кретин. Тебе. Так что, похоже, тупая.

Бродяга долго не мог отвести взгляд от ее лица, а потом сказал:

– Ты и раньше это делала.

– Ты даже не представляешь, сколько раз.

– Что, стало нравиться?

– Нет.

– Ты не сопротивлялась.

– Да? А многие сопротивлялись с пушкой у виска?

– Ты даже не испугалась.