Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ)

Исмаилова не покидало чувство, что за ним наблюдают. Слова зарезанного «Литератора» о некой могущественной организации и полное отсутствие ясного понимания, кто твой враг и каковы его планы в отношении тебя, не позволяли расслабиться не на секунду. Если каждый твой шаг контролируется (эта мысль здорово его нервировала и являлась все чаще), то почему вместо того, чтобы просто устранить его, как проблему, с ним затеяли такую сложную игру: вначале пытаются отравить, потом оставляют в его квартире трупы, чтобы затем предложить помочь избежать электрического стула? Хотя, не исключено, что сложной игра кажется только ему, а на взгляд профессионалов всё выглядит простым и логичным. Например, кому-то важно быть уверенным в том, что даже после исчезновения последнего свидетеля копии хранившихся у него опасных документов вдруг не всплывут из тайного сейфа. Или же им нужно от него что-то другое?

«Добро пожаловать в клуб свихнувшихся на почве шпиономании параноиков», — горько усмехнулся про себя Исмаилов. Он снова вспомнил, как когда-то с вальяжной иронией уговаривал Габора не преувеличивать мнимые угрозы. Теперь то он на собственной шкуре узнал, каково было несчастному Джорджу, и самоирония его выглядела жалкой.

Хоть Исмаилов и язвил на сей счет, но, как большинство обывателей, верил в «недремлющее око» спецслужб и был убежден: приди могущественным стражам государства охота отправить его на тот свет, навечно засадить в тюрьму или объявить сумасшедшим, и это не составит им большого труда. А раз с ним так долго церемонятся, значит, тому должна быть веская причина. «Понять бы только, чем я так кому-то интересен?» — в который раз спрашивал себя отставной лётчик. От точного ответа на этот вопрос зависело всё.

А пока надо постоянно быть на чеку. Уже вторую ночь Исмаилов ночевал в разных отелях (не везде селили с животными, и сегодня им с Сократом пришлось полночи колесить в поисках прибежища). Везде он вглядывался в лица прохожих, избегал садиться в первое оказавшееся поблизости такси, придумывал всё новые уловки, чтобы ускользнуть от незримых наблюдателей. Не удивительно, что своим издёрганным напряжённым видом он не внушил добрых чувств давно ожидаемой персоне.

Заметив, что сбоку к нему приближается подозрительного вида тип, профессор океанологии Уолтер Хиггинс остановился, круто всем телом развернулся ему навстречу и сердито в упор уставился на неизвестного.

— Здравствуйте, профессор — замедляя шаг, сказал Исмаилов и приподнял шляпу.

— Привет, — недружелюбно отозвался океанолог. Невысокий и круглый, с растопыренными ушами и сверкающим взором он напоминал драчливого мальчишку-переростка. Хиггинс даже по-боксёрски широко расставил ноги в мальчиковых ботинках и набычился, будто готовясь выстрелить в неприятельскую челюсть серию хуков и свингов.

— Простите, но мне нужно поговорить с вами, — пояснил Исмаилов.

Хиггинс молчал, продолжая его разглядывать, потом произнёс с неожиданной для его бодрого вида усталостью:

— Послушайте, я сыт по горло вашим братом. Если вам нужно взять интервью, обратитесь к моему пресс-секретарю миссис Гриффит.

— Вы меня не помните?

— А должен?

Исмаилов пожал плечами:

— Я надеялся…

— Вы надеялись? — переспросила толстячок, не понимая, что неизвестный имеет в виду. — Мы знакомы?

Он снова внимательно оглядел незнакомую фигуру.

— Заочно — Исмаилов загадочно ухмыльнулся.

— Я вас не помню, — отрезал океанолог, и попыталась уйти, но странный тип не позволил, выставив руку с тростью.

— У вас с головой как? — спросила Хиггинс, теряя терпение.

— Хуже, чем может показаться, — совершенно серьезно ответил Исмаилов. — В последнее время мне стали мерещиться призраки. Я даже не уверен, что та океанская тварь, которую я видел — порождение моего воспалённого мозга.

Выражение лица профессора изменилось, он спросил уже более миролюбиво:

— Как вас зовут?

— Грегори.

Океанолог с задумчивым видом покачал головой:

— Ваше имя ничего мне не говорит.

— Неудивительно, — усмехнулась Исмаилов. — Но моя акула просила передать, что вы кое в чём заблуждались на её счёт в своём продвинутом курсе выживания.

— Так вы один из тех! — океанолог ещё более изменился в лице и неопределённо кивнул в пространство. — Теперь я кажется понимаю… Поверьте, тогда мы не могли ничего реально сделать. Настоящие знания об акулах появились лишь недавно.

— Нескольким моим сослуживцам ваши научные заблуждения стоили жизни, — мрачно заметил Исмаилов.

— Мне жаль — океанолог взглянул затравленно. Но Игорь его успокоил:

— Вы не правильно меня поняли, я пришёл не для того, чтобы вас обвинять.

— Тогда зачем? — удивлённо произнёс океанолог, испытывая заметную неловкость в возникшей ситуации.

— Я пришёл поговорить с вами, как с экспертом.

Профессор явно немного перевёл дух, удостоверившись, что перед ним не буйный.

— Я вас слушаю, а впрочем…

Хиггинс ещё раз прошёлся по Исмаилову озадаченным взглядом, озабоченно взглянул на часы, и предложил:

— Знаете что, сейчас я опаздываю, приходите лучше завтра на моё выступление…