Рихард Зорге. Кто он на самом деле?

Мне кажется, ты захочешь меня увидеть, несмотря на то, что ожидание было слишком долгим, и я очень устал. Жизнь без тебя очень тяжела и идет слишком медленно. Что ты делаешь? Где теперь работаешь? Возможно, ты теперь уже крупный директор, который возьмет меня на фабрику в крайнем случае мальчиком-рассыльным? Ну ладно, уж там посмотрим. Будь здорова, дорогая Катя. Не забывай меня, мне ведь и без того достаточно грустно…»

Кате действительно в том же 1935 году выделили большую светлую комнату на четвертом этаже общежития политэмигрантов «Красная Звезда» на Софийской набережной. По тем временам это были прекрасные условия. В 1940 году связь с ней держал М. И. Иванов, который потом вспоминал, как выглядело это жилье.

«Мы поднялись на последний этаж и вошли в уютную комнату с квадратным столом и парой стульев, тщательно прибранной кроватью за ширмой и комодом с нависающим над ним зеркалом. В углу стояла этажерка с книгами, а недалеко от входа на тумбочке располагался керогаз, на котором стоял чайник».

«Она была мягкая и стеснительная, эта Катя, – продолжал дальше рассказчик. – Ввиду исключительных заслуг Зорге, в нарушение всех инструкций и предписаний, ей было разрешено писать мужу письма без перевода и обработки цензурой. “Без правки и с ее ароматом”, – так говорил Зорге перед своим отъездом. Екатерина писала по-французски, и с чтением ее писем Рихард мог справиться сам. Он же писал по-немецки, и я был невольным свидетелем интимных нежных выражений, естественных в семейной переписке. И мне, и ей было неловко, когда я деревянным голосом озвучивал ласковые слова, сидя за накрытым скатертью столом, на котором стояли чашки с чаем и скромное угощение».

Как-то раз перед 7 ноября Иванов пришел в ней в очередной раз. Катя пошла в булочную за угощением к чаю, а он остался. Просматривал книги на этажерке, перелистывал семейный альбом, где были и фотографии Рихарда. Вернувшаяся Катя тихонько спросила: «Неужели ваш Рихард такая личность, что никто в Москве не может обойтись без его услуг там, за рубежом? Он ведь так давно не был в отпуске…». И тут же, оборвав себя, пошла заваривать чай.

Примерно в то же время о разрешении приехать в Москву просил и Рихард, но ему отказали. Почему – об этом потом…

«В другой раз она, рассказывая, что Рихард рекомендовал ей изучать немецкий или другой европейский язык, спросила, может ли она когда-нибудь стать помощницей Рихарда в его опасном деле? Подобные вопросы не входили в мою компетенцию. А говорить от себя не хотелось. Поэтому я многозначительно показал пальцем на потолок: “Все зависит от начальства и Господа Бога”. Мой жест она поняла и к этой теме больше не возвращалась».

В последний раз они виделись с Михаилом Ивановым в декабре 1940-го, накануне Нового года.