Рихард Зорге - разведчик № 1?

Клаузена после суда продолжали содержать в тюрьме Сугамо. В то время американцы уже бомбили Токио. Японские тюремщики мстили европейцу по-своему: во время бомбежек камеры заключенных-японцев отпирали, чтобы те могли укрыться во дворе тюрьмы, а на Макса это правило не распространялось. «Во время одного из налетов я чуть было не погиб. При этом в моей камере в три часа дня было темно, как ночью… С неба градом сыпались тысячи зажигательных бомб. Едкий дым проникал в мою камеру. Сквозь решетку в окне беспрестанно влетали горящие и тлеющие куски дерева, должно быть, обломки некогда стоявших поблизости домов. Я едва успевал тушить то и дело загоравшиеся циновки на полу…» Потом Макса перевели в каторжную тюрьму на острове Хондо, в каменную одиночку под землей, где не было даже соломенных циновок. Раз в день давали по чашке риса и два раза в неделю – по кусочку хлеба. Раз в месяц – баня, всяческое общение с кем бы то ни было запрещено. Долго в таких тюрьмах не живут, особенно европейцы – но война уже близилась к концу, и Макс выжил. Из тюрьмы его освободили американцы. Он был в ужасающем состоянии, страдал от авитаминоза и фурункулеза, не говоря уже о том, что он и вообще был болен – но живой. В четвертый раз ему удалось обмануть смерть. Первое, о чем спросил Макс, – это о судьбе жены. Ему ответили, что тюрьму, где содержалась Анна, разбомбили. Но она тоже выжила.

…Женская тюрьма постепенно пустела – заключенных-японок эвакуировали. Наконец, Анна осталась одна во всем блоке. Ей стали приносить все меньше еды, а в довершение всего соседнюю камеру превратили в морг, как будто в пустой тюрьме не было другого места. Но она не жаловалась, понимая, что именно жалоб от нее и ждут. Однажды бомба упала совсем рядом, потолок частично обрушился, дверь завалило. Трое суток Анна провела в разрушенной камере, пока ее не откопали. Когда они с Максом встретились, то не узнали друг друга. Но, несмотря на все болезни и невзгоды, именно им повезло – после войны Макс и Анна Клаузены, у которых в очередной раз отняли их фамилии, под именем Кристиансенов до старости прожили в Германии.

Бранко Вукелича отправили в концлагерь Абасири на острове Хоккайдо – самое холодное место Японских островов. Летом 1944 года он еще раз увидел жену и сына. Потом были только письма… «В отношении моего здоровья не беспокойся, – писал он 8 января 1945 года, за несколько дней до смерти. – Я переношу холод гораздо лучше, чем ожидал. (Вот только мой почерк становится от него хуже, чем обычно.) Печка, которую я так долго ждал, наконец, установлена; с ее появлением я сразу же вообразил себе картину: „Мы вдвоем. Жарится сукияки. Ребенок спит. В печке огонек… тепло также, как сейчас…“ Пожалуйста, расскажи нашему маленькому мальчику, как я был рад его письму.» 13 января Бранко Вукелич умер в лагере от воспаления легких. Его кремировали, урну с прахом прислали с Хоккайдо жене. Исико решила похоронить ее в православной церкви, где они с Бранко венчались. Священник согласился, а пока унес урну домой. На следующий день домик священника смела очередная бомбежка.

…Рихард внезапно вошел в жизнь Ханако Исии и так же внезапно исчез из нее. До лета 1942 года она не знала, где человек, которого она считала мужем. Летом женщину арестовали. Ее недолго держали в полиции, потому что ясно было, что Зорге говорил правду – «девушка из кафе» ничего не знала о его работе. Но теперь она поняла, что случилось с Рихардом. Однако все просьбы о свидании, все попытки выяснить его судьбу были безуспешны.

Время шло. Закончилась война. И вот как-то раз она увидела статью в японской газете: «Тайны дела Зорге – Одзаки». Из нее Ханако узнала, что оба разведчика были повешены. Тело Одзаки отдали его жене, а Зорге похоронили на тюремном кладбище, поскольку официальных родственников у него не было, а любовница – не в счет… Американские оккупационные власти пытались найти могилу, но не сумели. И тогда Ханако решила найти своего Рихарда.

Легко сказать – найти! Бомбежки превратили тюрьму в развалины, а кладбище – в перепаханный бомбами пустырь. Нужны были деньги, и Ханако написала воспоминания: «Зорге как человек». Интерес к разведчику был по-прежнему велик, воспоминания напечатали в популярном журнале, а полученный гонорар Ханако употребила на то, чтобы организовать поиски. Но безуспешно.

И вот как-то раз к ней наведался один из рабочих, занимавшихся какими-то земляными работами на месте кладбища, – многие знали о поисках этой женщины и сочувствовали ей. Рабочий рассказал, что они обнаружили останки какого-то человека, слишком высокого, чтобы быть японцем. Может быть, это тот, кого она ищет?

Да, это был он – несомненно, это Рихард. На одной из берцовых костей след перелома – это память о войне. Знакомая пряжка от ремня. Знакомые коричневые ботинки. Зубной протез, появившийся после аварии. Очки… Откуда тут очки – ведь у Зорге было превосходное зрение. Впрочем, может быть, в тюрьме оно испортилось? Она вспомнила описание казни – там говорилось, что осужденный был в очках… Да, это он!