Рихард Зорге

…Окончательно убедившись, что война с Китаем – дело решенное, Одзаки пришел в сильное возбуждение: всеми своими помыслами он был против этой войны. Он-то знал, к чему это приведет! Военщина хладнокровно, расчетливо вела Японию к катастрофе. Неужели принц Коноэ так ничего и не уяснил из их продолжительных бесед? Одзаки бросился к своему приятелю, советнику премьера Кадзами, стал уговаривать повлиять на принца. Ведь авантюра в Китае может привести ко второй мировой войне! «Это политика, основанная на кошмаре; нужно отказаться от военной операции, разработанной идиотами, которые не могут или не хотят трезво взглянуть на катастрофические последствия своей неумелой работы», – доказывал он. Кадзами рассмеялся: «Вопрос решен, и нечего беспокоиться». Одзаки направился к Усибе, личному секретарю Коноэ, попросил аудиенции у премьера. Зная, о чем будет идти речь, Коноэ отказался принять журналиста. Одзаки впал в отчаяние. Тогда, рискуя потерять расположение своих друзей и премьер-министра, он опубликовал большую статью в журнале «Тюо корон» под заглавием «Нанкинское правительство», в которой резко раскритиковал политику военных авантюр Японии в Китае. Но Коноэ даже не подумал подвергать строптивого эксперта остракизму, наоборот, пригласил его как ни в чем не бывало на очередной завтрак.

Война в Китае началась 7 июня 1937 года инцидентом в Лугоуцяо (населенный пункт, расположенный в двенадцати километрах к юго-западу от Пекина) .

11 июля премьер Коноэ, военный министр Сугияма и министр внутренних дел Вапа устроили пресс-конференцию для сорока ведущих газет и информационных бюро, на которой присутствовали также иностранные корреспонденты Зорге, Вукелич, Гюнтер Штейн, Маргарет Гаттенберг и другие. Здесь Рихард встретил Одзаки. Коноэ потребовал, чтобы пресса поддерживала военные действия в Китае. Одзаки был мрачен. Все, что мог он сообщить Зорге, это то, что час назад состоялось секретное заседание кабинета, принявшего решение немедленно бросить в Китай дополнительные войска.

Так как Рихарда интересовало отношение Германии к этой войне, то он отправился к фон Дирксену. «Долж- ны ли мы, немецкие журналисты, поддерживать Коноэ?» Дирксен извлек из сейфа секретную инструкцию, полученную из Берлина: германское правительство намерено придерживаться нейтралитета. Берлин обращал внимание Дирксена на то, что война может привести к подъему национально-освободительного движения в Китае, ослабит Японию и лишит Германию союзника в подготовке нападения на Советский Союз. Посол сунул Зорге под нос телеграмму, только что полученную из Берлина: «Война против Китая может потребовать от Японии больших сил и стать препятствием для ее нападения на Советский Союз».

Секретарша доложила послу о прибытии представителей японского министерства иностранных дел. Пока фон Дирксен раскланивался с японцами в приемной, Зорге, заслонив телеграмму спиной, хладнокровно щелкнул фотоаппаратом. А затем, вынув сломанную зажигалку, принялся высекать огонь. Скверные зажигалки производят в Японии!.. Ему хотелось послушать, о чем японцы будут толковать с германским послом, но об этом он узнает завтра.

А сейчас – на квартиру Бранко, в фотолабораторию, нa радиостанцию. Он обожал оперативность. Назавтра он в самом деле узнал все: министр иностранных дел Хирота требует, чтобы Германия прекратила поставки вооружения правительству Чан Кай-ши; японское военное министерство настаивает на Отзыве германских военных советников из Нанкина.

«Вы только почитайте! – воскликнул фон Дирксен и протянул Зорге поту японского правительства Германии. – Они категорически требуют…»

«А что думает но этому поводу Нейрат?»

«Он телеграфирует: «Мы не собираемся делать подарок, не получая ничего взамен».

Зорге расхохотался.

«Не лишено остроумия, – сказал он. – Узнаю Нейрата».

Как и ожидал Зорге, между двумя хищниками – Германией и Японией – разыгрался конфликт. Гут уж не до единства.

И снова Анна Клаузен повезла микропленки в Шанхай. Едва она успела обернуться, как японцы выбросили десант на Шанхай и начались ожесточенные бои.

Договор о ненападении между СССР и Китаем, заключенный 21 августа 1937 года, вызвал переполох в гepманском посольстве. Если раньше фон Дирксен считал, что дипломат не должен ввязываться в политику, то теперь, чувствуя двусмысленность своего положения в Токио, составил обширный доклад в Берлин, в котором доказывал, что развитие событий требует большой решительности. Следует рассмотреть вопрос об отзыве военных советников и оказать давление на Нанкин в смысле скорейшего заключения мира на условиях, выгодных для Токио.

Весь мир с напряженным вниманием следил за развитием событий в Китае. Всем становилось ясно, что расчеты японских империалистов быстро сломить сопротивление Китая и заставить китайское правительство капитулировать провалились в самом начале.

От Вукелича, который поддерживал тесную связь с работниками различных посольств, Зорге узнавал, какую позицию занимают Англия, Америка, Италия и Франция в отношении японской агрессии.