«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: «Сальве, главный». – «Вы римляне? Нечасто здесь римлян встретишь. Что вы здесь делаете?» – «Охотимся на сфинксов». – «Сфинксов не бывает». – «А мы и не знали». – «Мы торговцы зерном, едем в Мемфис. Заблудились». – «Торговцы зерном?» – «Да». – «Заблудились, значит. Как тебя зовут, мальчик?» – «Энней». – «Слегка высокомерен для раба». – «Да, регулярно его бью – не помогает». – «Проезжайте. Благословите нас своим прощением, святое величество». – «Я дарую его тебе, смертный». – «Ну что я говорил!» Дальше отчаянная резня, и несчастного Ворена все-таки подкололи. «Что с ним?» – «Бывало и хуже. Поправится». Ворен: «Мне конец». – «Ерунда. Чего ты как баба? Несколько царапин. Надо где-нибудь спрятаться, отдохнуть пару дней – и встанешь на ноги». – «Отвези меня домой». «Домой. До дома далеко. Нам лучше…» – «Я не хочу умирать в этой дыре. Я хочу увидеть детей. Отвези меня домой». – «Хорошо, брат, хорошо. Поедем домой».

К. Жуков: Слава богу, что не как в фильме «Гладиатор», где его ранили в Германии, потом он леопардовым скоком на лошади скачет в Испанию, а после Испании оказывается в Африке – и там ему плохеет. Вы, блин, на карту посмотрите – где Германия, а где Африка? Самое главное – как он через Гибралтар туда попал?

Д. Пучков: Но характеры так ловко прописаны, что даже и не думаешь ни о чем. Жалко Ворена.

К. Жуков: Конечно, жалко. Но если его в самом деле настолько опасно ранили, что он уже понимает, что кранты, то переться из Египта в Рим…

Д. Пучков:

Месяц прожить, не считая тряски на телеге…

К. Жуков: Учитывая, что они должны тайно туда попасть, а значит, им нельзя просто так явиться в порт, купить, так сказать, первый класс и поехать в Рим. Хотя это тоже займет время. А им нужно как-то хитро доехать до Иудеи, да? До Иудеи ехать месяц, если таким вот способом, как они едут. Если он столько проживет, он выживет после этого наверняка. Это, к сожалению, современное упрощалово. Если бы они доехали до Италии, там напоролись на блокпост или на пущенных по следу сыщиков и где-нибудь на подъезде к Риму его бы смертельно ранили – этому можно было бы поверить. А тут весь мир скомкан. Какая разница, где эта Иудея, где Египет, где Рим – американцам все равно. Для них это где-то далеко и где-то в одной точке.

Д. Пучков: Если мальчик был настолько важен, то его должен ловить не один человек, а десять легионов.

К. Жуков: На мой взгляд, зря так сделали. Было бы драматически еще сильнее – они уже почти приехали и все…

Д. Пучков: Согласен.

К. Жуков:

Рим уже за холмом, считай, дома. Ну и тут ниндзя какие-нибудь. Это было бы сильнее и при этом абсолютно правдоподобно.

Д. Пучков: Разумнее.

К. Жуков: Потому что со смертельной раной на телеге, потом на корабле, потом снова на телеге трястись до Рима месяц – это в лучшем случае…

Д. Пучков: По уму-то надо было: только-только до дома довезли – со всеми простился, испустил дух. Вот еле-еле успели. Так правильнее было бы.

К. Жуков: Но тем не менее все это полная ерунда, потому что по факту Цезариона-то убили сразу же, как только нашли. Была проведена серьезная спецоперация, где каждый смотрел за каждым, потому что это было бы страшнее, чем Марк Антоний-самозванец. Сын Цезаря, настоящий по крови, да еще от египетской царицы. Там все было обставлено так, чтобы не возникло никаких двойных толкований – убили и убили, без вариантов.

Д. Пучков:

Жестоко.

К. Жуков: У него после поражения Марка Антония шансов выжить никаких не было.

Д. Пучков: Ну а тут мама с дочей: «Ну что, выбрала платье? Думаю, тебе надо надеть синее». – «Я не пойду», – говорит мама. «У тебя нет выбора». – «Мне нехорошо».

К. Жуков: Это они к триумфу готовятся.

Д. Пучков: «Неудивительно. Здесь сам вулкан задохнется. Сегодня не только его триумф, но и твой, мать первого гражданина. Ты должна быть счастлива». – «Ура». – «Я всю жизнь смотрела, как ты стремилась к этому моменту. И что теперь?» Ну и тут дочка: «А я не знаю, что делать мне, если сдашься ты?»

Вроде получили, что хотели, а счастья-то нет. Какая цена за это заплачена.

А человек-газета уже орет: «Сегодня мы празднуем триумф нашего любимого императора – Гая Октавиана Цезаря – и славное возрождение нашей республики. В третьем часу вся торговля прекратится. Священный путь должен быть освобожден. Нарушители будут подвергнуты порке».

К. Жуков: Приезжает Пуллон, привозит Ворена в Рим, а сам является в расположение.

Д. Пучков: Дети там злобные:

«Зачем ты его сюда привез?» – «А он хочет увидеть вас. Он ранен и, наверное, скоро умрет. Он должен был умереть несколько недель назад. Но хотел вернуться домой. Теперь долго не протянет». – «Спасибо, лекарь Пуллон».

К. Жуков: Начало триумфа.