«Рим». Мир сериала

К. Жуков: За ноздрю. Но это позже. А пока Пулло идет вместе с конницей и Вореном и читает ему лекцию об искусстве обращения с женщинами. «Послушай, – говорит, – во-первых, все время разговаривай с ней таким спокойным тоном. Слова неважны, главное тон – ну как будто пытаешься оседлать не очень послушную кобылу: ах ты милая моя! ах ты хорошая! спокойно, все хорошо… Все время нужно говорить, что она красивая. Как только увидишь – сразу говори, даже если это неправда. А еще это – у нее в том самом месте наверху есть такой бугорок – вот им нужно заняться, и она распустится, как цветок». На что Ворен сказал: «А ты откуда знаешь, что у нее там есть?» – «Да это у всех баб есть, вон хоть у него спроси, хоть у него…» Офигеть!

Д. Пучков: Уроки половой грамотности?

К. Жуков: Да-да-да, культура семейной жизни. В это время в доме Атии тоже замечательная сцена разыгрывается, одна из моих любимых: помпеянцы бревном ломают ворота и вот-вот ворвутся в дом. Их очень много, даже бойцы Тимона не справятся. Нужно что-то делать, а именно, как любой нормальный римлянин считает, срочно кончать жизнь самоубийством.

Д. Пучков: Чтобы не допустить позора?

К. Жуков: Они любили харакири делать не меньше японцев. Атия говорит: «Значит так, ты сначала убьешь ее, потом я убью свою дочь, потом ты убьешь меня. И не вздумай сам остаться в живых». Он говорит: «Госпожа, я об этом даже и не помышлял». «Нет, мама, можно не ты будешь меня убивать?» – говорит Октавий. «Как же так, почему – ты на меня все еще злишься?»

Д. Пучков: Кто же тебя убивать-то должен, да?

К. Жуков: В общем, офигенная сцена. А в это время помпеянцы разбегаются, потому что Цезарь подходит к городу. Тимон выглядывает из ворот на улицу – посмотреть, все ли в порядке, и нам показывают прекрасные граффити на воротах и на стенах. Я их специально на стоп-кадре посмотрел и перевел.

Д. Пучков: Так-так… И что же там?

К. Жуков:

Первая надпись такая: Atia amat omnes – «Атия любит всех» (в значении «Атия дает всем»). Потом: Atia fellat и три какие-то буквы, я не понял, то ли «МАТ» то ли «ААТ». Первая часть: «Атия сосет», «МАТ» – это аббревиатура «Маркус Антоний Трибуний», то есть «Атия сосет у Марка Антония Трибуна».

Д. Пучков: Это зависть! Многие бы хотели.

К. Жуков: Не то чтобы зависть – просто помпеянцы написали, что они все знают. А если «ААТ», то я думаю, что это сокращение от animati, то есть «Атия сосет у животных».

Д. Пучков: Неплохо.

К. Жуков: Вот это гадкое ругательство.

Д. Пучков: Подразумевается Тимон в том числе.

К. Жуков: Наверняка. И третья надпись на воротах, рядом с изображением полового органа, направленного в жопу: Atia kined. Тут одно из двух, потому что kined, kiner в латинском вульгарном значении означало «членосос», но еще имело значение противоестественных половых сношений вообще, и, учитывая картинку, я думаю, тут имеется в виду, что Атия е…ся в жопу.

Д. Пучков: Все тайны раскрыли!

К. Жуков: Противоестественно.

Д. Пучков:

Ты провел глубокое исследование, Клим Саныч.

К. Жуков: Я люблю всякие ругательства. В это время Брут с Сервилией смогли спокойно выйти из дома.

Д. Пучков: То есть римское общество не одобряло анальный секс?

К. Жуков: Они просто хотели гадостей наговорить про Атию. Кто сказал, что они это с неодобрением написали? На это указаний никаких нет, может, наоборот, их все устраивало.

Брут с Сервилией, оказавшись у себя дома, решают, что же делать. Ведь только что Брут говорил, что прямо сейчас переметнуться на сторону Помпея было бы слишком по-рабски. Получается, толпа его напугала, и он раз – и отказался от дружбы с Цезарем? Это несерьезно. А теперь, когда уже можно подумать и выбрать, сменить сторону было бы нормально, это не уронит его чести. Брут думает, что у Помпея сильная позиция – он уйдет в Капую, на юг, где тепло, много еды, нет верных Цезарю людей, по крайней мере, их там точно меньше, чем на севере, потому что до Капуи галльские трофеи доезжали в меньшем объеме. Там Помпей наберет войска, и войск у него будет точно больше, чем у Цезаря, и он Цезаря побьет. Да, Цезарь возьмет Рим, прокомандует им месяц, но это ничем хорошим для него не кончится, как думал Помпей. Брут все обрисовал маме и говорит: «Мама, поехали к Помпею». А Сервилия отвечает: «Я восемь лет Цезаря ждала, люблю его». Он отвечает: «Купи здоровенного тиренца, мама, в тебе говорит похоть».

Д. Пучков: «Я тебе куплю здоровенного негра!»

К. Жуков: В общем, Сервилия остается дома ждать Цезаря, а Брут уезжает к Помпею. Так и было на самом деле – Брут уехал к Помпею, хотя вроде бы он был другом и близким человеком семьи Цезаря. А что касается Сервилии – это намек на ее роман с Цезарем. Но именно намек, потому что непонятно, был он в реальности или нет. То, что они дружили, это факт, а вот насчет половых связей никаких доказательств нет. Но в кино было интересно.