Римская диктатура последнего века Республики

После того как римляне приступили к регулярной эксплуатации италийской и провинциальной периферии, перед римским сенатом встали две задачи: во-первых, каким образом интегрировать завоеванные территории и население, и, во-вторых, как организовать управление и эксплуатацию объединенных под imperium Romanum народов и государств. Римский сенат не понял существа первой задачи и потому не смог решить вторую: одни сенаторы выступали за сохранение системы вассальных царств и свободных, но зависимых от Рима общин, другие стремились к более полному и прямому контролю над подчиненными территориями путем организации провинций и постепенного формирования территориальной державы. Показательна в этом отношении борьба, развернувшаяся в сенате между Марком Порцием Катоном и Публием Корнелием Сципионом Назикой по вопросу о 3-й Пунической войне и разрушении Карфагена (Liv. Per., 48—49).

Борьба сословных интересов и отсутствие четкой концепции государственного развития ослабляли власть римского сената и дестабилизировали ситуацию в Римской республике.

Говоря о римском сенате, следует иметь в виду не только его институциональные формы, т. е. конституционно-правовой статус, структуру и компетенцию, но и так называемый человеческий фактор, т. е. людей с их индивидуальными характерами, особенностями поведения и интересами. Именно второй аспект во многом определял отношение римского общества к сенату. Во II^-

1 вв. современников особенно поражали и раздражали стремление некоторых сенаторов к роскоши, расточительству и разврату, желание быстрого обогащения, взяточничество и казнокрадство. Луцилий ставил знак равенства между тем, «кто к власти и к корысти ломится» (пер. Е. Рабинович — Lucil. Sat., XXVII, 29). В своих сатирах он обвинял представителей нобилитета (Луция Котту — консула 144 г., Кв. Муция Сцеволу — наместника Азии в 120 г.) в алчности и беспринципности (Lucil. Sat., II; XI, 10). Позднее, выражая, по-видимому, распространенное в римском обществе мнение о сенаторах — нобилях, Саллюстий писал, что «цари и свободные народы платят дань нескольким знатным людям, …одним и тем же достались и высшая слава и огромные богатства, …это люди в высшей степени преступные, с окровавленными руками, неимоверной алчности, зловреднейшие и вместе с тем надменнейшие, которым верность, честь, преданность, вообще честное и бесчестное — все служит для стяжания — reges et populos liberos paucis nobilibus vectigal pendere… penes eosdem et summam gloriam et maxumas divitias esse… homines sceleratissumi, cruentis manibus, immani avaritia, nocentissumi et idem superbissumi, quibus fides decus pietas, postremo honesta atque inhonesta omnia quaestui sunt» (Sail. lug., 31, 9; 12).

Сам механизм формирования сенатского корпуса имел изначальный изъян, когда при выборах эдилов предпочтение отдавалось наиболее предприимчивым, а порой циничным людям. Сулла, добиваясь претуры и не получив ее, ссылался на то, что толпа хотела видеть его эдилом (Plut. Sulla, 5).

Кроме того, в римском сознании политика, общественное положение и материальное обеспечение никогда не разделялись. Даже Цицерон считал допустимым обогащение в результате политической деятельности.

Сенат становился падким не только на деньги, но и на лесть. У Полибия есть подробный рассказ о том, как вифинский царь Пруссии II прибыл в 167—166 гг. в Рим. С бритой головой, в одежде отпущенника он упал перед сенаторами на колени и обратился к ним как к «богам-спасителям», за что и получил благоприятный ответ (Polyb., XXX, 18,1; ср.: Liv., XLV, 44, 20; Diod., XXXI, 15; Арр. Mithr., 2). Античная традиция сообщает о том, что послы Птолемея, Родоса, Евмена и Аттала обращались к сенату с подчеркнутым трепетом, а Тимарх — посол Антиоха — подкреплял лесть золотом. За всем этим, безусловно, выступает особое отношение глав завоеванных римлянами государств к римскому сенату. Но со стороны самих сенаторов, бесспорно, обнаруживается аристократическая спесь.

Вообще сенат пытался бороться с проявлениями негативных тенденций. В 169 г. законом Вокония, принятие которого поддержал Марк Порций Катон, запрещалось наследование крупных имуществ женщинами, что должно было приостановить концентрацию собственности (Cic. In Verr. II., I, 42, 7; Liv. Per., 41). Закон, по-видимому, не достиг цели. В 115 г. был принят закон о роскоши. Однако и его Луцилий назвал «тщетным» (Lucil. Sat., XIII, 1). Был принят закон о запрете подкупа избирателей (Liv. Per., 47). В 149 г. по предложению Луция Кальпурния Писона была учреждена постоянная комиссия сенаторов — questio ordinaria для рассмотрения жалоб на вымогательства римских провинциальных наместников. Постоянно проводились процессы о злоупотреблениях в провинциях; накладывались повышенные налоги на предметы роскоши (Liv., XXXIV, 44, 1—3). Однако все это были лишь паллиативные меры, которые в условиях развивавшейся борьбы за консулат (следовательно, за участие в управлении провинциями и в распределении провинциальных богатств) не могли остановить развивавшихся негативных тенденций.