Римская диктатура последнего века Республики

Если в Риме во второй половине II — начале I в. главные вопросы государственной жизни формально еще решались по формуле Senatus populusque Romanus, то на местах властные отношения приобрели совершенно иной характер. Активная и продолжительная экспансия Рима в Италии и за ее пределами, потребовавшая реорганизации военного командования и концентрации власти в руках полководцев, породила практику продления полномочий ординарных магистратов, прежде всего состоявших при войсках консулов, в форме пролонгированной магистратуры. Первоначально это была, с одной стороны, мера чрезвычайная, вызванная необычными обстоятельствами; с другой — попытка решить насущные вопросы государственного управления, не меняя по существу структуры римской государственной власти. Еще Т. Моммзеном была высказана мысль о том, что развитие промагистратского империя составляло сущность процесса трансформации Римской республики в империю, а такие элементы республиканской власти, как imperium proconsulare и tribunicia potestas, являлись юридической основой власти принцепса. С тех пор к проблеме исследования промагистратской власти обращаются практически все исследователи ранней Империи^{145}

. Чтобы правильно определить основную тенденцию эволюции промагистратуры, необходимо прежде всего рассмотреть вопросы о ее происхождении, характере и положении в общей республиканской структуре.

В соответствии с античной традицией впервые звание проконсула получил Кв. Публий Филон в 327 г. в войне против Палеполя (Liv., VIII, 23,12; 26, 7). Позднее, в 308 г., срок консульских полномочий был продлен Кв. Фабию «за славно покоренную Этрурию — ob egregie perdomitam Etruriam» (Liv., IX, 41, 1). В 297 г. пролонгированный на 6 месяцев консульский империй получили консулы для ведения войны в Самнии (Liv., X, 16,1). Следующий факт продления империя связан с Л. Волумнием (295 г. — Liv., X, 22, 9).

Первые проконсулаты имели чрезвычайный характер и были связаны с военными функциями. Процедура предоставления проконсульской власти практически соответствовала приведению к должности диктатора. Полномочия проконсула предоставлялись по инициативе сената, на основании сенатского постановления и решения народного собрания — ex senatus consulto et scito plebis (Liv., X, 22, 9). Поскольку, как правило, продление полномочий было вызвано военной необходимостью, вопрос решался в центуриатных комициях. На это есть и прямые указания Ливия (Liv., X, 15, 7— 12; 22, 1, 8^_

9). Процедура продления консульских полномочий, как правило, была связана с выборами консулов на предстоящий срок. Поскольку организация выборов высших магистратов входила в консульские обязанности, консул вносил в комиции предложение сената о пролонгации полномочий. Проблемы с кандидатурой промагистрата не возникало — полномочия продлевались консулу, который вел успешные военные действия. По сути, промагистрат не избирался, а назначался. Только одно упоминание Ливия не позволяет закрыть вопрос о процедуре продления консульского империя окончательно. Мы имеем в виду события 327 г., когда впервые был избран проконсул: оба консула вели успешные военные действия и не могли быть отозваны для проведения новых выборов; сенат обсудил вопрос о пролонгации консулата с народными трибунами и, видимо, окончательное решение было принято плебейскими комициями.

В источниках нет полных и точных сведений о компетенции и положении раннереспубликанских промагистратов. При решении этих вопросов можно высказать лишь некоторые предположения.

Полномочия проконсулов юридически не устанавливались. Закон о предоставлении пролонгированного империя предполагал лишь взаимоотношения промагистратов с центральной властью. Прома-гистратура опиралась на высшую военную власть — консульский imperium maius. Но она вводилась исключительно для решения внешнеполитических задач и в Риме не могла иметь силы: проконсул являлся в город как частное лицо. И. Бляйкен выделял промагистратуры с «независимым империем», когда полномочия не оговаривались строго, и с «зависимым империем», когда власть промагистратов зависела от суммы предоставленных законом прав^{146}. На наш взгляд, это различие имеет формальный характер, т. к. при условии отдаленности республиканских органов власти и в военных обстоятельствах трудно было проследить, насколько промагистраты придерживались установленных ограничений.

Вероятно, на вверенной проконсулам территории они выступали полновластными правителями, т. к. в их лице концентрировалась высшая военная, гражданская, судебная и законодательная римская власть. Их положение было независимым и бесконтрольным. На них не оказывали давления ни коллегиальная, ни трибунская интерцессия, ни возможность провокации, т. к. они действовали без коллеги, власть трибунов не распространялась за пределы померия. Если говорить о провокации, то следует учесть, что в сфере militiae даже на консулов до 123 г. она не распространялась. Не случайно античная традиция оценивала положение промагистратов как царское (Polyb., X, 40, 4; Liv., XXXVIII, 42, 10—11).